Чарльз Грабер - Добрый медбрат

Исполнительный директор Сомерсета Деннис Миллер произносил перед сотрудниками речь, когда она зашла в зал. Эми направилась прямиком к бару, заказав два «Хайнекена» достаточно громко, чтобы некоторые обратили на нее внимание. Миллер все еще говорил. Эми взяла пиво, допила одно, заказала еще и понесла его в направлении того места, где сидели сестры. Она драматично опустилась в свое кресло, сделав восторженное лицо всем знакомым, поднимала бокал и вообще создавала слишком много суеты. Мужчина у микрофона продолжал говорить. Миллер. Эми сфокусировалась на его красном лице и красном галстуке. Он говорил о Чарли. Миллер не упоминал его имя, но речь шла о нем. Он поздравил Сомерсет с тем, что они не испугались и заявили о нарушениях. «Бла-бла-бла», – сказала Эми. Вот что это было. Мотивационная речь. Он присваивал себе все заслуги. Я заявил об этом, я заявил о том . Эми стало противно. Она заявила об этом. Она рисковала своей работой. Разве никто больше не понимал, какая это чушь? Эми осмотрела лица сидящих за столом в поисках поддержки, но все остальные просто слушали Миллера и ждали, пока он закончит, чтобы съесть десерт. Эми от этого тошнило. Она подозвала официанта и заказала два бокала белого вина.

Миллер говорил: другие больницы смотрели на это сквозь пальцы, но мы вышли с открытым забралом, как команда.

«Бред», – сказала Эми, может быть, слишком громко.

Он говорил, что гордился Сомерсетом за то, что они обеспечили безопасность пациентов.

«Ложь, ложь, ложь, – сказала Эми, – бла-бла-бла».

Теперь все за столом смотрели на нее. Некоторые улыбались: типичная Эми .

Эми знала, что выглядела сногсшибательно, но задумалась, не смотрят ли на нее отчасти из-за Чарли. Разумеется, никто из ее коллег не знал, что она была тайным информатором и работала с офисом прокурора, что сегодня днем она обедала с убийцей или что в последние несколько недель тайно выносила улики из больницы. Она видела, как за другими столиками все наклоняются и шепчут что-то друг другу, смотрят на нее. Ходили слухи, и поэтому во взглядах читалось: она одна из нас или одна из них ? На тот момент она и сама не знала. Она похлопала чуть громче, чем нужно, когда Миллер сошел со сцены, и выпила раунд шотов. Свет потух, заиграла музыка, несколько ее случайных коллег похлопали в ладоши, встали на одно колено и выстрелили в воздух из воображаемых пистолетов.

Эми увидела, как Миллер ходит от столика к столику с напитком в руке. Она встала и подкралась к нему, подождала, пока он заметит. Он заметил. Ему понравилось платье. Он наклонился, прокричал ей что-то в ухо. Эми не могла не услышать и все равно ответила: «Что?»

Миллер подозвал официантку с напитками, взмахнув двумя пальцами. Он выглядел самоуверенно. Один из этих людей у власти с аккуратной бородкой и кучей седины в волосах. Она его ненавидела. Он наклонился к ее груди. «Я должен узнать твое имя! – сказал он. – Кто ты?»

Эми допила вино, оставив немного на губах, и прислонилась ими к его уху. «Я лучшая подруга Чарли Каллена!» – ответила она.

Миллер выпрямился. Эми показалось, что у него изменился цвет лица, хотя она не была уверена, что дело не в освещении. Она подумала, что он уйдет, сбежит к бару, но он остался на месте. «Я тебя знаю», – сказала она. Она снова наклонилась, взглянув ему в глаза.

«Знаешь, да?»

Эми поняла, что ему нравится, то, что музыка заставляет их наклоняться и дышать друг другу в лицо. «Да, – сказала она. – А ты меня знаешь?»

«Теперь – да», – ответил Миллер. Он взял ее за руку. Она позволила ему отвести себя на танцпол.

«Я кое-что знаю, – сказала Эми сквозь музыку, – я знаю, что произошло. У вас есть секреты, мистер… закулисные тайны». Миллер ей усмехнулся. Кажется, он думал, что она с ним флиртует. Она понаблюдала за тем, как он сделал легкий разворот, словно на школьных танцах, со своей самоуверенной улыбкой на лице. Эми хотелось изрыгнуть на него все, что она о нем знала. Просто выместить на нем весь свой день, каждую эмоцию, каждый страх, все тайны и всю злость. Она хотела, чтобы он боялся так же, как она. Чтобы он был хотя бы скромным. Они танцевали не друг с другом, а скорее напротив друг друга, каждый в своем ритме. Эми исполняла танец, в котором указывала на него так, словно хотела его пристыдить. «Я кое-что знаю, – прокричала она, – важные новости. Важные-преважные новости».

Миллер прислонил руку к уху, даже не пытаясь ее услышать, и взял ее за руку, чтобы она покрутилась. Но теперь ее подруги их фотографировали. Типичная Эми! Вспышки фотоаппаратов напоминали стробоскопы. Эми посмотрела на свою руку, на мужчину в галстуке, на фотографов. Кто она такая? Она наслаждалась вниманием, злилась на этого мужчину, танцевала… Она была пьяной. Пьяной, запутавшейся и на рабочей вечеринке. «Ты – лжец», – сказала Эми, развернулась и пошла к столику своих подруг. «Дэннис Миллер – лжец, – объявила она, – он лжет».

Эми не знала, что делать дальше, и поэтому пошла к бару. Она попробовала выпить еще, пофлиртовать с симпатичным доктором. Наконец она вышла на парковку. Отдаленные звуки шоссе сливались с музыкой. Она посмотрела наверх, но не увидела ни звезд, ни неба.

Чарли выехал на своем «форде-эскорте» с парковки ресторана «Зэ Офис» в поток движения на западной части 22-го шоссе в 16:40. Дэнни дал сигнал офицерам Тимоти Масто, Майклу Вануверу и детективу Дагласу Браунлаю, которые располагались дальше по улице в машине департамента шерифа округа Сомерсет без опознавательных знаков. Они с Тимом хотели сделать это сами, но офицером, который арестует Каллена и зачитает ему права, не мог быть тот, кто впоследствии будет его допрашивать. Тим понял, что, если арестовать парня и сказать: «У вас есть право хранить молчание», а затем пытаться его разговорить, он подумает, что ты издеваешься. Лучше пускай его остановит полицейский в форме на обычной служебной машине, чтобы это выглядело как рутинная дорожная проверка. Затем, если повезет, Каллен будет готов разговаривать с парнями в костюмах.

Спустя пятнадцать минут машина с сиреной выехала за Чарли и остановила его. Чарли вырулил на заасфальтированную обочину перед поворотом на Фронтир-роуд. Офицеры приказали ему выйти из машины и лечь на землю, затем заковали Чарли в наручники и посадили на заднее сиденье полицейской машины. Его отвезли в офис окружного прокурора на Норт-Бридж-стрит и пристегнули наручники к цепи, привинченной к полу в комнате для допросов. Затем появились Тим и Дэнни.

Чарли посмотрел на мужчин в костюмах, больших парней в маленьком помещении. Оба стояли над ним, прикованным к полу.

«Приветик, – сказал Тим. Он показал большим пальцем на себя и Дэнни. – Помнишь нас?»