Маргалит Фокс - Конан Дойль на стороне защиты [Подлинная история, повествующая о сенсационном британском убийстве, ошибках правосудия и прославленном авторе детективов]

Те, кто пропагандировал антисемитизм и нетерпимость к иммигрантам, распространяли листовки, в которых евреев связывали с проституцией, играми и другими правонарушениями. Типичная такая листовка… начиналась с вопроса: «Почему нам нужен билль об иностранцах?» Ответ давался заглавными буквами: чтобы пресечь совершаемые иностранцами преступления, искоренить иммигрантскую заразу… Джозеф Банистер, страстный антисемит, напечатавший множество буклетов и брошюр по вопросам иммиграции, называл евреев-иностранцев «ворами, беззастенчивыми эксплуататорами, ростовщиками, грабителями, фальшивомонетчиками, предателями, мошенниками, шантажистами и клятвопреступниками».

Шотландия, по крайней мере в ранний период, была не так уж склонна к антисемитизму, которым была знаменита Англия. «Шотландские протестанты придавали большую важность ветхозаветным книгам, и для них иудеи были библейским народом, заключившим древний завет с Богом, — писал Бен Брейбер, занимавшийся историей шотландского еврейства. — Протестанты… считали себя людьми Нового Завета и потому смотрели на евреев довольно благожелательно».

Как и на остальной территории Великобритании, в христианском Глазго отношение к евреям ощутимо зависело от классовой принадлежности. Первые евреи поселились там в начале XIX века; к середине столетия, когда новый средний класс почувствовал вкус к дорогим вещам, небольшая — 40–50 человек — еврейская община Глазго взялась заполнить эту нишу. В числе прочих в ней были оптик, торговец писчими перьями, ювелир, меховщик и изготовитель искусственных цветов.

Однако в конце XIX века и позже крупный приток евреев, многие из которых были бедняками, вызвал неоднозначную реакцию даже в Шотландии. «Небольшую группу евреев в Глазго терпели, отдельных еврейских дельцов… встречали с восхищением и принимали в обществе, — пишет Брейбер. — Та же готовность терпеть, встречать с восхищением и принимать в обществе не распространялась на новых иммигрантов».

Арест Оскара Слейтера и разбирательства по его делу вывели на свет антиеврейский настрой шотландцев. В основе дела лежало два краеугольных камня антисемитских убеждений: кровь и деньги. Расследование также затрагивало вопрос, который для британской буржуазии был как оголенный нерв, — вопрос о предполагаемом участии новоприезжих евреев в преступной деятельности, особенно в позорных занятиях проституцией и сводничеством.

Ход расследования с самого начала подгоняло знание о том, что искать нужно еврея. В этом не сомневался торговец велосипедами Аллан Маклин, наведший полицию на Слейтера. Не сомневалась в этом и домовладелица по имени Ада Луиза Прайн, которая в январе 1909 года сообщила полиции, что описание подозреваемого напомнило ей одного из прежних жильцов, лицо которого, по ее заявлению, «было еврейского типа».

Даже еврейская община Глазго дистанцировалась от Слейтера. Весной 1909 года, после вынесения Слейтеру смертного приговора, один из немногих его защитников, преподобный Елеазар Филипс, священник еврейской синагоги в районе Гарнетхилл, помогал организовать кампанию по смягчению приговора [11] Несмотря на то что Филипс был строго религиозным иудеем, он именовался «преподобным» и имел звание священника. Такое титулование религиозных деятелей, не посвященных в сан раввина, имело хождение среди британских евреев в конце XIX века и позже. . Другие служители синагоги, обеспокоенные тем, что их с трудом заработанная репутация может оказаться запятнанной связью с новым иммигрантом сомнительных занятий, заявили Филипсу, что, если он хочет защищать Слейтера, пусть действует в одиночку.

К концу XIX века охватившая жителей крупных городов тревога привела к созданию общественных организаций и практик, предназначенных для защиты публики от «нежелательных лиц». В первую очередь это были отделения полиции, возникшие по всей Европе. Полиция Глазго, организованная парламентским указом среди первых в Великобритании, открылась в 1800 году. В середине столетия появилось связанное с ней направление науки (криминология), которое тоже было призвано защищать граждан и их имущество. Самые известные из его деятелей — элитная команда псевдоученых-антропологов — начиная с 1860-х годов носились по Европе с кронциркулем в руках, пытаясь кодифицировать физические признаки представителей криминального сообщества. Такая работа, по их утверждению, позволила бы викторианским буржуа вычислять преступников и других маргинальных персонажей с безопасного расстояния.

Наиболее известным из этих псевдоученых был Чезаре Ломброзо. Итальянский врач и криминолог, он изобрел систему раннего обнаружения (известную как «уголовная антропология», или «научная криминология»), которая рядила расовые, этнические и классовые предрассудки в викторианские научные одежды. Преступниками, утверждал Ломброзо, не становятся, а рождаются: такой человек не может не совершать преступлений, поскольку несет в себе наследие первобытных предков. Значит, его можно вычислить по атавистическим чертам, ассоциируемым с примитивными людьми: тяжелые надбровные дуги, маленький или неправильной формы череп, асимметричное лицо и так далее. Разработанная Ломброзо система признаков уголовной физиогномики, давно уже признанная несостоятельной, в наше время напоминает ситуацию, когда гражданских людей во время войны обязывали запоминать силуэты самолетов. И то и другое служило одной цели: опознать врага раньше, чем он подберется слишком близко [12] Такие классификации существовали и в ХХ веке. Так, после японского налета на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года в США повсеместно можно было встретить листовки, которые учили отличать живущих в США китайцев от японцев. Журнал Life 22 декабря опубликовал статью под заголовком «Как отличить япов от китайцев», которая начиналась так: «При первом всплеске эмоций, спровоцированном японскими атаками на их страну, граждане США продемонстрировали огорчительную неосведомленность относительно того, как отличить китайца от япа. Невинными жертвами в городах по всей стране стали многие из 75 000 американцев китайского происхождения, чья родина является нашим верным союзником… В попытке хотя бы частично устранить такую путаницу Life представляет вам примерный перечень антропометрических признаков, отличающих дружественных китайцев от враждебных чужаков-японцев». Такими признаками, продолжали авторы статьи, являются (для китайцев) «пергаментно-желтый цвет лица», «более высокая спинка [носа]», «отсутствие румянца», «более легкие лицевые кости», «редкая бородка», «более длинное и узкое лицо» и (для японцев) «землисто-желтый цвет лица», «более плоский нос», «иногда румянец на щеках», «массивные скулы и челюсть», «густая борода», «более широкое и круглое лицо». Статья подразумевала, что читатели, которые не должны избивать американцев китайского происхождения, могут себе позволить это в отношении американцев японского происхождения. .