Анджелика Альпеншталь - Бунтарка, ставшая святой

— Я сделала это прежде всего для Мэддокса и Захары. "Шрэка" мы смотрели с ним, наверное, раз шестьдесят. И он очень хотел, чтобы я приняла участие в работе над каким-нибудь мультфильмом.

— И как им "Подводная братва"?

— Мэддокс был самым строгим критиком из всех, кто смотрел мультфильм на Пьяцца Санто-Марко! Я думала, он узнает мою рыбку. Но когда, показав на Лолу, я сказала ему: "Это мамочка!" — он совершенно запутался. Понять, как я могла попасть в мультик и стать рыбкой, — это было выше его понимания!

— Если бы ты на самом деле могла стать рыбкой, какую "породу " ты бы предпочла?

— Мне по духу больше близка японская бойцовая рыбка. У меня такой же характер!

В это время она сблизилась с французским актером Оливье Мартинесом, бойфрендом Кайли Миноуг, который, как ей казалось, понимал ее как никто другой. А когда возмущенная певица приехала разбираться, Анджелина по своему обыкновению хотела было просто затащить ее в постель и тем самым вопрос с бойфрендами закрыть раз и навсегда. Но потом передумала и отправилась в свою очередную поездку в качестве посла мира, оставив их разбираться вдвоем.

— Ты не сожалеешь о том, что когда-то была настолько публично влюблена в Биллли Боба?

— Нет, нисколько. Я знаю, каждый раз, когда я говорила что-нибудь хорошее о нем, это делало его очень счастливым и в то время он стоил этого. Я не верю в сожаление. Вы учитесь, и Вы идете дальше. У нас обоих была черная полоса в жизни, а когда мы нашли друг друга, мы заново научились смеяться вместе, а смех — красивая вещь. Это было лучшей вещью в наших отношениях — мы дарили друг другу улыбки. Но та дружба, к сожалению, не сохранилась. Ничто не длится вечно…

Вернувшись из поездки, она опять попала в железные тиски депрессии. Как-то она сидела на кухне и роняла в чашку с кофе соленые слезы. Было раннее утро, которое началось для актрисы с е-мейла первого мужа. "Я не узнаю тебя, — писал Джонни Ли Миллер. — Недавно видел тебя мельком на одной премьере. У тебя было лицо человека, которому срочно нужна помощь, — потерянное, бледное, словно неживое. Я знаю, как много ты делаешь для благотворительности, сколько сил отдаешь поездкам по Африке, Азии, Югославии. Тебе не кажется, что пора подумать и о себе? Позвони мне, если я могу хоть чем-то тебе помочь".

Анджелина плакала, потому что знала — в словах Джонни слишком многое было правдой. Она и сама не знала, хватит ли у нее сил выдержать все это, быть хорошей матерью, продолжать работать. Она чувствовала, что сейчас ей, как никогда раньше, требуется помощь мужчины — сильного, уверенного в себе человека, который будет гладить ее перед сном по лицу, приговаривая: "Я с тобой. Все будет хорошо".

Нож, лежавший на кухонном столе, оказался у нее в руках. Она медленно, словно во сне, провела им по запястью — на коже остался бледно-розовый след. Анджелина закрыла глаза и сделала все, как раньше, — закусила губу, набрала в легкие побольше воздуха и… приготовилась к такой знакомой обжигающе-сладкой боли.

— Мамочка, что ты делаешь? Зачем тебе нож?

— стук крови в висках заглушал голос. Она открыла глаза и увидела Мэддокса, стоявшего в пижаме посреди кухни. Анджелина незаметно утерла с лица слезы, улыбнулась и, обнимая сына, ответила: "Я просто хотела нарезать в дорогу сэндвичей. Мы поедем в зоопарк, потом в парк кататься на роликах, а вечером заедем к бабушке. Нам понадобится много, очень много вкусных бутербродов, чтобы прожить этот день до конца".

Недавно Анджелина начала строительство дома на родине Мэддокса — в Камбодже. Позже выяснилось, что владение расположено посреди минного поля. Один из рабочих едва не подорвался на страшной находке. Обеспокоенная Анджелина наняла целую бригаду саперов, чтобы расчистить окрестности от мин. Когда ей доложили, что работа завершена, она, вздохнула с облегчением, но страх за сына не покидал ее.

— Я постоянно боюсь, что он пойдет гулять и наступит на мину. Я могу представить себе, в какой тревоге живут матери всех детей в этой стране! — сказала она во время визита в учебный центр саперов. — Трудно представить себе всю меру людской жестокости! Теперешнюю жизнь вообще можно сравнить с минным полем, вокруг столько крови, террора, несправедливости, унижений и бед. Когда я приезжаю из этих жутких мест, я почему-то чувствую сильный голод. Но как только я начинаю есть, я начинаю реветь как белуга и внутренне поносить себя. Но потом успокаиваю себя тем, что на следующей картине заработаю кучу денег и отдам все, что смогу. Так я и могу жить в ладу с самой собой, Зная, что я неплохой все-таки человек.

— Как ты стала послом доброй воли?

— Когда я впервые попала в Камбоджу и увидела, как там живут люди, я помяла, что я не только актриса, я — человек. Я должна что-то сделать. Я связалась с Комиссией по делам беженцев при ООН, встретилась с ними и отправилась в лагерь беженцев в Сьерра-Леоне. Эта поездка совершенно изменила мою жизнь. Я планирую работать с ООН до конца моей жизни. Все сборы от моей книги о поездках тоже пошли на помощь этим несчастным. Я пожертвовала массу денег на эти цели.

— Многие популярные актеры проводят благотворительные концерты, собирают деньги на различных акциях.

— Мне кажется странным, что люди, у которых куча денег, просят других поделиться. Я предпочитаю сама жертвовать. Но я буду участвовать в мероприятиях, которые информируют людей о страданиях других. Вот здесь моя популярность может пригодиться.

— Какое влияние оказала на твою жизнь роль Посла доброй воли?

— После того как я стала жить для других людей, я чувствую себя гораздо счастливее. Встречи с беженцами значительно улучшили мое душевное состояние. Эти мужественные люди преодолели огромные трудности и при этом сохранили свой дух. Они стали моими героями. И моими Учителями.