Ольга Андрианова - Интервью

С ранних лет я занималась рукоделием, а позже узнала от мамы, что умершая до моего рождения бабушка тоже делала куклы. Жаль, что эти бабушкины куклы не сохранились.

Всю жизнь я что-то шила, лепила, выжигала, чеканила, вязала, клеила аппликации из самых немыслимых, не сочетаемых друг с другом материалов. И в этой сочетаемой несочетаемости, дающей новый эффект, находила особую радость.

Когда спрашивают, сколько лет я делаю кукол, то я с некоторым кокетством отвечаю: «Всю жизнь».

Каждая моя работа — это формула любви. Это мой способ общения с окружающими. Я не могу напрямую сказать человеку, как я его люблю, как много вижу в нем светлого, неповторимого. Я могу признаться в любви только своими работами.

Я — архитектор по образованию, училась в МАРХИ. Совершенно неожиданно в какой-то момент возникли куклы. Кукла — это тоже своего рода архитектура, своеобразная трехмерная конструкция.

Первую свою портретную куклу я сделала по предложению сослуживца, с которым мы работали в проектном институте. Он спросил: «А можно меня куклой сделать?» Я ответила: «С удовольствием!» Для меня открылся жанр портретной куклы, и я сделала портреты практически всех любимых мною коллег-архитекторов.

Вскоре от архитектуры я была вынуждена отвлечься: у меня родилась вначале девочка, а потом один за другим два мальчика. Но руки требовали творчества. После института у меня был такой заряд энергии и азарта — как будто батарейку вставили.

— Ваши куклы выставлены в галерее «Вахтановъ». Есть ли Ваши работы в других галереях? Участвуете ли Вы в московских выставках?— Первая выставка, в которой я участвовала, состоялась в 1986 году в Музее декоративного искусства на Делегатской. Я очень благодарна галерее «Вахтановъ» за то, что они взяли мои куклы. До этого я очень много ходила по выставкам, магазинам и предлагала свои работы. Но тогда был очень популярен фарфор, а текстиль никому не нужен.

Я много выставлялась на Западе, в Америке, Германии. Много моих работ в частных коллекциях в Югославии, Израиле, Германии и, конечно, в Индии, где я долго прожила.

— Предпочитаете ли Вы какой-то один вид текстиля? Используете ли толстые материалы, драп?

— Для меня не существует запрета в материалах. Я не считаю, что какой-то материал плох. Любой может подойти, любой можно использовать для каких-то аппликаций, деталей, вставок, обуви. Хорошо, что есть колготки: с их помощью можно имитировать тело.

Текстильный материал я использую самый разный: шёлк, кружева, драп. Использую и толстые материалы. Шарманщик («Воспоминание о бабушкином детстве») был в очень многослойном костюме, в пальто из драпа.

Я использую совершенно противоположные, не сочетаемые в обычной одежде материалы. Я могу совершенно бесценные старинные кружева пришить к какой-то пакле, которая придаст этим кружевам необыкновенный шарм. То есть в их несовместимости я вижу удивительную гармонию, которая кукле придаёт искру и живость — как чёрное и белое, как лёд и пламень, как свет и тьма.

Первое время я использовала поролон — очень нехороший материал. Он быстро стареет, поэтому я от него отказалась. Впрочем, сейчас я благодарна поролону — он помог мне на первых этапах.

— Как долго Вы делаете куклу?

— Я делаю очень быстро. Недели две. Иногда быстрее, если нужно срочно на выставку. Я «запойный» человек, сижу ночами. Почему я работаю быстро?

Вот кукла сидит, у неё уже есть личико, есть скелет, мышцы, но нет кожи или ног, или рук. А я этого перенести не могу. Когда она сидит без кожи, без рук — она как будто просит, чтобы её доделали.

Голенькая она ещё посидит, я её заверну в ветошку. А вот с недоделанными руками или ногами — она как инвалид.

— С чего начинаете работу над куклой? С подбора материала?

— Нет какого-то единого рецепта. Я и ученикам всегда говорю: главное, быть парусом, в который дует ветер твоей любви. Главное — не бояться ничего и отдаться на волю ветра. Не бояться сделать плохо, что-то испортить. Не переживать, как это будет смотреться на выставке. Нужно отдаться целиком и полностью — и плыть, и плыть…

Кукла уже существует где-то в пространстве, нужно быть локатором и знать, где и что искать. Ты подставил ладони, и эта благодать тебе сыпется — только успевай ловить и использовать.

— А куда же идут неудачные куклы?

— Если это портретная кукла, и у неё уже сделаны лицо и глаза, но она не похожа на прототип, тогда я откладываю её. Она может пригодиться для другой куклы, непортретной. В неё уже вложена душа. Она глазками уже смотрит на меня, как Буратино на Папу Карло. Она уже живая, и её нельзя на помойку.

— У Вас есть и большие куклы, так называемого размера «лайф сайз». Когда Вы начали их делать?

— Я была приглашена в мастерскую к Саше Кукиновой (она не только кукольный мастер, но и театральный художник, её авторитет для меня совершенно незыблем), где были развешаны замечательные театральные костюмы. И я подумала: как бы оживить их? Я прибежала домой, и тут же начала делать большую куклу «Мадам Нафталин». На ней и мои свадебные перчатки, выкрашенные в чёрный цвет, и кружева, которые плели моя мама, моя бабушка и прабабушка — три поколения.

— Делаете ли Вы так называемые прикладные куклы, например на чайник?

— Очень люблю все эти прикладные моменты. Как архитектор очень ценю такие конструктивные куклы. Делала я и куклу на чайник, и куклу-вешалку, и куклу-карман-для-сапожных-щёток. Самая моя любимая — кукла-зеркало: вокруг зеркала, как рамка, фигура еврея-портного.

— Некоторые художники стараются использовать подставки. Как стоят Ваши куклы, ведь текстильные куклы очень мягкие?

— У меня принцип: кукла не должна быть жёстко прикреплена к подставке. Хорошо, когда хозяин может пересадить её, положить на диван, чтобы кукла могла отдохнуть. Но в то же время как архитектор я люблю создавать мини-интерьер, стараюсь каждому персонажу изготовить специальное кресло в стиле его времени. Пушкин у меня сидел в ампирном кресле. Лев Толстой устроился на лавке. Эту лавку я долго не могла придумать. На даче мне попалось берёзовое полешко, я попросила мужа сделать из него лавочку. А уже потом в книжке про Ясную Поляну я прочла, что у Толстого была любимая скамейка, которую он сам смастерил.

Текстильным куклам трудно стоять, поэтому они, как правило, у меня сидячие. Но бедняжечка «Мадам Нафталин» стоит, ей помогает ёлочная подставка. Для куклы «Чай, кофе, потанцуем?» я тоже использовала опору, но в виде турнюра. Был «Шарманщик», который надевался на настоящую шарманку Большая кукла «Мсье Нафталин», который никогда не встречался с «Мадам Нафталин», сидит в кресле в магазине «Москва» на Тверской. Кресло высокое, как для коктейлей. Оно сделано из цветочной подставки, со спинкой, чтобы «Мсье» было удобнее сидеть.