Евгений Трубецкой - Наша любовь нужна России [Переписка Е. Н. Трубецкого и М. К. Морозовой]

Переписка Е. Н. и М. К. продолжалась и в последующие годы. И, может быть, придет время представить ее читателю в полном объеме. Настоящую публикацию мы решили завершить последним из писем, отправленных Е. Н. к М. К. перед его отъездом из Москвы в армию Деникина. (Обстоятельства тайного отъезда Е. Н. подробно изложены в книге С. Е. Трубецкого “Минувшее”.) Этим письмом и последовавшим за ним последним свиданием завершается история их любви: Е. Н. умер от тифа в Новороссийске в 1920 году, во время эвакуации Белой армии; М. К. незаметно скончалась в Москве в 1958 году.

Е. Н. Трубецкой — М. К. Морозовой

[Август 1918 г. Москва. В Михайловское.]

Дорогой друг

Теперь вынужденное решение принято, и я — накануне отъезда; изыскиваются для него только способы, но самое решение уже принято. — Я взял отпуск у патриарха и больше ни на соборе, ни в церковном совете не буду.

Когда я уеду, не знаю. Это может случиться в зависимости от того, когда представится случай, — через два, три дня, через неделю или две, не знаю, но, во всяком случае, как только можно будет, ибо, повторяю, обстоятельства вынуждают. Увидимся ли мы с Вами, дорогой, бесценный друг, перед отъездом, увидимся ли вообще и когда, вот вопрос, который я с ужасом себе ставлю: времена такие, что не знаешь, будешь ли еще жив завтра. Ломаю себе голову, как сделать, чтобы увидеться. — Это трудно. Приехать в Михайловское я не могу, т. к. должен быть настолько близко, чтобы мой Сережа, хлопочущий о моем отъезде, мог ежеминутно меня найти, переговорить о необходимом и чтобы можно было в любую секунду собраться — выехать. Завтра, Вторник, я еще буду в Москве (хотя домой не захожу, и писать туда мне бесполезно). Но послезавтра в Среду думаю быть в И……ве* и остаться там впредь до окончательного отъезда. Но этим не исключается возможность приехать в Москву без ночевки — повидать Вас. Поэтому мы условимся так.

Раз Вы мне писали, что будете 1 Сентября, то, буде я к этому времени еще буду близко (в И.), я приеду нарочно для Вас утром и около десяти часов буду у Вас (увижу сегодня Дуню и, если она мне укажет какой-нибудь другой срок Вашего приезда, сделаю изменение в Post scriptum). Есть еще и другой способ Вам видеть меня, когда приедете. Почту и телеграф надо исключить, т. к. эти способы там не действуют и письма доставляются с оказиями, неаккуратно из Москвы. Можно только послать ко мне кого-либо — Василия или мужичка из Михайловского. Имение И…. находится или в 20 мин. ходьбы от платформы 17 я верста (Переделкино тож или Лукино) по Киево-Воронежской, или в 40 мин. ходьбы от полустанка 20 я верста Брестской дороги. Буду тотчас, как только укажете.

Посылаю Вам книгу, которая соединена с бесконечно дорогою памятью о Вас — друге и поверенном всех моих любимых и сокровенных дум. — Больше чем где-либо я в ней вылился, и поэтому больше других она и Вам должна меня напоминать [204]. Хотелось бы сказать до свидания, но на всякий случай — прощайте, дорогой друг и бесценный. Да сохранит Вас Бог и да поможет в бесконечно трудных предстоящих испытаниях. Да соблюдет он Вас, Мику, Марусю и да пошлет он Вам свое благословение и благодатную помощь. — Ах дорогой друг, как тяжел этот скачок в неизвестность, как тяжело это в лучшем случае долгое расставание с Вами. Да будет над Вами ангел Божий. А я крепко, крепко, с бесконечной любовью мысленно прижимаю Вас к сердцу.

Видел Дуню и, получив подтверждение, что Вы будете 1 го, запечатываю письмо.

* Название места тщательно зачеркнуто.

Адрес на конверте Франция: Cap Martin (pres Menton). Hotel du Cap. Курорт, где отдыхала M. К, находится на Лазурном береге, близ Ниццы.

Пасха в 1909 г. приходилась на 29 марта.

Образ медведя, к которому Е. Н. прибегает для автохарактеристики, совпадает с впечатлением, которое он производил на посторонних. Ср. в воспоминаниях А. Белого: “Войдешь к Морозовой: в креслах сидит — грузноватый, высокий Е. Н., молчаливо прислушивается к пестроте разговоров, и вдруг рывом косолапой руки и интонацией, не соответствующей содержанию слов, принимается тяжелить разговор; и все, что ни есть, уплотняется; с осторожностью, с тактом, силясь противников не задеть, он пробивает себе дорогу; представьте медведя, ходящего по канату; кто стал бы смеяться над движением его лап, видя, что “мишка” не грохнулся с первого шага с каната…” (Белый А. Между двух революций. M. 1990, стр. 269).

Находясь в Ялте, Е. Н. готовил речь о Гоголе для предстоявших в апреле торжеств по случаю столетия со дня рождения писателя (см. прим. 11).

Неточная цитата из письма М. А. Максимовичу. Вряд ли М. К. имела в своем распоряжении издание писем Гоголя: скорее всего цитата заимствована ею из книги Д. С. Мережковского “Гоголь и черт”, где она выделена автором (М. 1906, стр. 86; см. также прим. 7, 8).

Сын М. К. Морозов Михаил Михайлович (1897–1952), прославленный знаменитым “Портретом Мики Морозова” В. А. Серова (1902; Государственная Третьяковская галерея); впоследствии известный театровед, специалист по творчеству Шекспира.

Творческую трагедию Гоголя Д. С. Мережковский полагал в неравновесности в его натуре двух начал — языческого и христианского (см. прим. 5).

Сквозной мотив многих частных писем Гоголя, опять-таки особо выделенный Д. С. Мережковским (“Гоголь и черт”, стр. 162–163, 165–166).

9 М. К. соединяет собственное резюме последних страниц статьи Гоголя “В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность” с неточной цитатой оттуда же.

Неточная цитата из указанной статьи Гоголя.

Речь Е. Н. “Гоголь и Россия” была произнесена в торжественном заседании Императорского Московского университета и Общества любителей российской словесности в актовом зале университета 26 апреля 1909 г., состоявшемся сразу же после открытия памятника Гоголю на Пречистенском бульваре (см.: “Гоголевские дни в Москве”. М. [1910], стр. 64–65; собственно текст речи — стр. 115–127; ранее была опубликована в ME, 1909, № 16, стр. 2—18). М. К. принимала участие в празднествах “в числе оказавших гостеприимство иностранным гостям” (“Гоголевские дни…”, стр. 49): в ее доме остановился Э. М. де Вогюэ.

Реминисценция из стихотворения Н. А. Некрасова “Я не люблю иронии твоей…”. Университетская профессура помимо Е. Н. была представлена С. А. Муромцевым, М. И. Сперанским, И. И. Ивановым, Ф. И. Коршем.

Д. С. Мережковский не смог принять приглашения Общества “по случайным причинам” (“Гоголевские дни в Москве”, стр. 13).

Данное письмо в просмотренных нами единицах хранения не обнаружено; очевидно, было уничтожено Е. Н. из-за содержания.