Евгений Трубецкой - Наша любовь нужна России [Переписка Е. Н. Трубецкого и М. К. Морозовой]

Ф е о ф а н (Говоров Георгий Васильевич, 1815–1894) — епископ Владимирский и Суздальский. В 1866 г. удалился в Вышинскую пустынь (отсюда его именование Феофан Затворник). Его религиозные сочинения пользовались широкой популярностью: упоминаемые “Письма о христианской жизни” выходили в 1891, 1899 и 1908 гг. М. К., очевидно, читала последнее издание.

См. ME, 1909, № 27.

Т ь е р р и Амэде (1797–1873) — французский историк; Е. Н. рекомендует его культурно-исторические очерки.

Открытка с видом Rhenfall, послана “по дороге на автомобиле из St-Blasien в Constanz” (3, 2, л. 26).

См. прим. 36.

Один из примеров житейской непрактичности Соловьева Е. Н. привел во вступительном очерке “Личность В. С. Соловьева”; так, Соловьев был очень удивлен, что на земское собрание допускаются посторонние: “Как он мне сказал, он думал, что “земство — что-то в роде канцелярии”. В особенности в области экономической он поражал примитивностью своих суждений” (“Миросозерцание В. С. Соловьева”, т. 1, стр. 7).

23 июня Е. Н. известил М. К. телеграммой из Калуги: “Arrivons Berlin 2 juin ecrivez Continental” [“Приезжаем Берлин 2 Июня пишите Continental”] (6, 36, л. 54).

В имении Поповка, в двадцати пяти верстах от Твери, на даче, принадлежавшей фабрике Морозовых. “Это была лесная дача <���…> Дом был простой, бревенчатый, внутри обитый тесом. В доме было всего комнат шесть <���…> Окружали дом бесконечные леса, которые тянулись на много десятков верст”. В год свадьбы с М. А. Морозовым молодожены приехали сюда по Волге на собственном пароходе “Новинка” (Морозова М. К., “Мои воспоминания”, стр. 96).

В “Истории и будущности теократии” (см.: Соловьев В. С. Собрание сочинений в 8-ми тт. Т. 4, стр. 420).

50. М. К. шутливо намекает на немецкого философа Германа Когена (1842–1918), бывшего главой марбургской школы неокантианства. Полемика с ним и с его последователями в России (см. прим. 106) постоянно занимала как Е. Н. (см. его работы: “Панметодизм в этике (К характеристике учения Когена)” (ВФП, 1909, № 97), под впечатлением которой, очевидно, и находилась М. К.; “Метафизические предположения познания”. — М. “Путь”. 1917), так и других философов, близких будущему “Пути”. Так, летом 1908 г. близкий друг М. К. и Е. Н. Л. М. Лопатин (см. прим. 60) писал о своих беседах с В. М. Хвостовым: “Когда речь заходит о Когене, в мирном единомыслии стараемся общими силами прорвать злокозненную паутину его диалектики…” (письмо к М К, 1, 39, л. 2). Здесь уже было заложено будущее идейное противостояние “Пути” и “Логоса”.

Философское сочинение Соловьева, написанное в 1877–1880 гг. и представленное в качестве докторской диссертации (1880). Познание, основанное на мистическом восприятии, — исходная посылка гносеологии Соловьева.

Курорт находится неподалеку от немецкого города Фрайбург, близ границы со Швейцарией и Францией.

Открытка, посланная В. А. Трубецкой из Кёльна 5 июня; тревога М. К. продиктована следующим пассажем: “Женя Вам написал, что не хочет меня оставлять одну в Neuenahr, но это соображение вздорное” (2, 35, л. 16).

54. Гостиница, в которой, очевидно; для М. К. был заказан номер.

Условное имя, на которое М. К. отправляла корреспонденцию до востребования для Е. Н.

В месяцеслове Православной Церкви нет святой с именем Маргарита; именины празднуются на Марину (17 июля ст. ст.). В. А. Трубецкая также поздравила М. К. “с именинами, не признанными православной церковью” (письмо от 15–16 (28–29) июля. — 2,35. л. 8).

Об этом М. К написала В. А. Трубецкая в письме, упомянутом в предыдущем примечании.

Перед возвращением в Россию Е. Н. посетил Байрейт, где прослушал тетралогию Вагнера “Кольцо Нибелунгов” (см. последующие письма).

59. К о т л я р е в с к и й Сергей Андреевич (1873–1939) — историк, приват-доцент, профессор Московского университета, один из постоянных и активных сотрудников ME. М. К. имеет в виду следующую фразу из его письма от 3 июля 1909 г.: “Очень хорошая была статья Евг<���ения> Ник<���олаевича> о “Вехах” — как нельзя более в ней отразились сильные стороны его духовной природы” (I, 3, л. 3). О статье Е. Н. см. прим. 40.

60. Л о п а т и н Лев Михайлович (1855–1920) — философ, профессор Московского университета, друг детских лет В. С. Соловьева, один из основателей журнала ВФП. Е. Н. и М. К. питали к нему теплые, дружеские чувства и вспоминали о нем с исключительной сердечностью (см.: Т р у б е ц к о й Е.Н. Воспоминания. София. 1921, стр. 179–191; Морозова М. К., “Мои воспоминания”, стр. 103–104). В то же время особой идейной близости между ним и ME (a впоследствии и “Путем”) все-таки не было. М. К. упоминает о письме от 12 июня 1909 г., в котором Лопатин сообщал о совместном отдыхе с Вениамином Михайловичем Хвостовым (1868–1920), юристом, профессором Московского университета: “Мы с ним много беседуем, иногда и спорим, но без озлобления и ярости. И он, и Надежда Павловна [жена В. М. — А. Н. ] очень Вам кланяются, и вообще мы часто говорим о вас” (1, 39, л. 8).

В фондах департамента полиции (ГАРФ) сведений о перлюстрации переписки Е. Н. не обнаружено.

62. Статья Е. Н. “Крушение теократии в творениях В. С. Соловьева” (в которой развиваются идеи, сформулированные в вышеприведенных письмах) появилась только через два с половиной года (“Русская мысль”, 1912, № 1).

63. В. А. Трубецкая отправила М. К. видовую открытку — в память о совместных прогулках в Altenahr (2, 35, л. 10).

Курорт на атлантическом побережье Франции, близ границы с Испанией.

Тетралогия Р. Вагнера “Кольцо Нибелунгов” (“Золото Рейна”, “Валькирия”, “Зигфрид”, “Гибель богов”) игралась на сцене специально построенного для этого театра, летом, по нескольку циклов (традиция сохранилась по сей день). М. К. слушала “Кольцо…” в Байрейте вместе с мужем в начале 900-х гг. Ср. в ее воспоминаниях: “Оперы Вагнера исполнялись в Байрейте через год летом, причем билет брался на цикл из пяти спектаклей <���…> Стоил каждый билет очень больших денег — пятьсот долларов, или тысячу рублей на наши деньги <���…> Самый театр, или Фестшпиль-гауз, находился на небольшом расстоянии от Байрейта, к нему вела длинная, обсаженная деревьями аллея. Театр был весь деревянный снаружи и внутри, очень большой, высокий, по обеим сторонам у него было много дверей <���…> Стены и плафон театра были покрыты деревом, без всяких украшений или отделки материей. Это отсутствие отделки зала создавало удивительную, неслыханную акустику. Звук оркестра был <���…> “идеальным”, чисто духовным, беэ всякой примеси материального, т. е. звук несся так легко и казался таким прозрачным, что нельзя было себе представить, что смычок ходит по струнам или что человек играет на инструменте” (Морозова М. К., “Мои воспоминания”, стр. 101).