Роберт Шёнберг - Мистер Капоне [litres]

Судья Уильям В. Бразерс, входящий в состав фракции Кроу, создал специальную коллегию присяжных в составе прокуратуры штата, чем вызвал гнев президента элитной союзной Лиги адвокатов Гарри Юджина Келли. Келли настаивал на расследовании не только убийства помощника прокурора, но и всей деятельности Кроу. «Разве мистер Кроу, – настаивал Келли, – может расследовать себя и полагать, что люди будут удовлетворены?»

Эхо народного гнева, выраженное Келли, убедило Кроу, что народ не будет доволен. Поэтому отклонил просьбу генерального прокурора штата Иллинойс Оскара Карлстрема (ранее врага, а теперь политического союзника) проконтролировать деятельность Большого жюри. Карлстрем заверил общественность: «Прокурор Кроу и я будем работать в полном взаимодействии!» (Общественность сделала вид, что поверила.)

От коллегии было мало толку, хотя присяжные честно трудились, невзирая на столкновение с непреодолимыми трудностями. По закону штата, специальная коллегия могла заседать один месяц. На протяжении деятельности жюри не было никого, кто мог бы внести ясность в дело.

Капоне отсутствовал. Майлс и Клондайк О’Доннелл добрались утром на такси до гаража, в котором оставили на ремонт Cadillac и исчезли на месяц. Никто не мог найти водителя Хенли. Корочек рассмеялся в полиции: «Скажу хоть слово – я покойник. Люди Капоне поклялись, что отведут меня «на прогулку». Судья отклонил требование независимого адвоката освободить Корочека «в связи с недостатком доказательств» после слезных просьб торговца оставить его под стражей. Корочек все-таки рассказал присяжным Карлстрема все, что знал, но информация, что Капоне принадлежат как минимум три пистолета-пулемета, не продвинула расследование.

27 мая, незадолго до роспуска Большого жюри, братья О’Доннеллы решили сдаться.

После демонстративного молчания, якобы испугавшись заключения под стражу, они ухватились за историю с бронежилетом, объясняя, почему МакСвиггин оказался в тот злополучный вечер в автомобиле. История была щедро разбавлена «творческими» подробностями. Братья рассказали, что были в салуне Доэрти, когда пришел Даффи, сыграть роль посредника между МакСвиггином (который искал жилет) и Доэрти (у которого, возможно, этот жилет был). Они сели в машину вместе с двумя другими людьми, которых О’Доннеллы не знали. Но братья вышли раньше, у дома Клондайка, и не видели остальных, пока двое неизвестных не вернулись с телами МакСвиггина и Доэрти. Про убийства им ничего не известно.

Правда была проще. МакСвиггин хотел выпить с друзьями, а гангстеры были в восторге прокатить помощника прокурора по салунам Сисеро, демонстрируя владельцам заведений, что могут обеспечить реальную защиту поставок пива. Через два дня суд отпустил О’Доннеллов.

Специальная коллегия присяжных Карлстрема пришла к выводу, что в действиях МакСвиггина и Кроу не содержалось никаких противоправных действий, а убийцы «не знали о личности или служебном положении жертвы». Доклад заканчивался выводом, что «обзор прецедентов прошлых лет не дает особого повода для тревоги в настоящее время».

К тому времени как Капоне

добрался до Чикаго, один

олдермен выразился так:

«Чикаго поистине уникален.

Это единственный абсолютно

коррумпированный город

в Америке». То, что Капоне

должен был появиться именно

в этом городе, – не то что

логично, но неизбежно.

Суд назначил вторую коллегию присяжных, на этот раз во главе с бывшим судьей Чарльзом А. МакДональдом, честным человеком, без порочащих политических связей. Судья МакДональд допросил больше людей, но не получил ответов. Но ему удалось положить конец разговорам, что МакСвиггин был в тот вечер с гангстерами по поводу официального или сколько-нибудь значительного дела.

По окончании срока заседания коллегии появился Капоне. Он сдался в 10 утра 28 июля 1926 года, через три месяца после убийства, федеральным агентам на границе штатов Иллинойс и Индиана, поскольку не доверял чикагской полиции.

За ночь до капитуляции Капоне дал обширное интервью репортерам. «Я не привык жаловаться, – заявил Капоне, – поэтому расскажу все, что знаю. Прошу дать шанс доказать, что я не имел никакого отношения к убийству моего друга Билли МакСвиггина. Меня обвиняли без всяких слушаний чуть ли не за все преступления, которые отмечались в календаре. Доказать мою невиновность не займет много времени. Надеюсь, адвокаты увидят: со мной обращаются как с человеком, а не пытаются натравить копов с топорами».

Капоне полагался на уверенность адвокатов, если три коллегии присяжных не смогли доказать его вину, государство не имеет права предъявлять какие-либо обвинения.

«Как насчет отношений с МакСвиггином и остальными?» – спросили журналисты. «У меня была встреча с МакСвиггином дней за десять до смерти, – ответил Капоне. – Со мной были друзья. Мы могли убить его, и никто не узнал бы».

«Полиция наплела много разных историй, взвалив на меня ответственность за кучу убийств. Они не могли найти истинных виновников, а я выглядел как козел отпущения. По словам полиции, МакСвиггин был моей головной болью в связи с преследованием Ансельми и Скализа за убийство двух полицейских. МакСвиггин говорил, что повесил бы их, если бы мог. Меня это устраивало».

«Доэрти и Даффи были моими друзьями, – продолжил Капоне, явно фантазируя, – я не трогаю друзей. Почему давал деньги Доэрти? Для него я был просто Аль-большое сердце, помогающий другу. Я не участвовал в пивном рэкете, мне было все равно, где ребята торгуют. Всего за несколько дней до убийства мой брат Ральф, Доэрти и братья О’Доннеллы вместе были на вечеринке».

Капоне пояснил, что во время стрельбы находился в ресторане и, как только услышал звуки выстрелов, кинулся наутек, опасаясь за жизнь. «Лучше было остаться и доказать, что невиновен, но что я мог сделать? Что бы произошло? Долгое время в камере, множество изматывающих допросов и обвинение во всех смертных грехах? Поэтому я ушел, но теперь готов вернуться. Но только с федералами. Любой офицер, имеющий право задавать вопросы, узнает все, что мне известно. Я расскажу, что знаю в связи с убийством».

Адвокат Капоне Бенджамин Эпштейн с Патриком Рошем и Кларенсом Конверсом, агентами Министерства финансов, отправились встретить Капоне, выпущенного под залог $25 000. Как только Капоне вышел из зала суда, глава детективного отдела Шумейкер арестовал его по ордеру, выписанному сразу же после убийств. Капоне провел в тюрьме ночь. Это все, что смогли сделать с ним честные полицейские за три убийства.

На следующий день защитники Капоне, Нэш и Ахерн, ожидали прибытия главного судьи штата Томаса Дж. Линча. Свидетель отрицал правдивость ранее рассказанной истории, что Капоне достал пистолет-пулемет из секретной панели, вделанной в стену ресторана.