Том Шон - Тарантино [От криминального до омерзительного: все грани режиссера]

«Я выходил на задний дворик, а он сидел на моем стуле, – сказал Форстер. – Когда я подошел к столу, он поднял сценарий и передал его мне. Он сказал: «Прочитай это, посмотрим, понравится ли тебе». Одним махом и без обычных домоганий, прослушиваний, надежд и упрашиваний, в общем, всего того, что требуется, чтобы получить работу, этот парень дал мне лучшую работу в моей карьере. Трудно объяснить это чем-то другим, кроме того, что чудеса случаются».

Пока Тарантино готовился к съемкам, он пришел в гости к Форстеру и узнал, что его отец был дрессировщиком слонов в Цирке братьев Ринглинг. Он взял несколько семейных фотографий и приспособлений для тренировки слонов у Форстера и поместил их под стекло в офисе Макса Черри; с этого момента он считал, что это фотографии и предметы отца Макса Черри. «Персона Роберта Форстера – это уже история, – сказал он. – С Пэм Гриер то же самое. Если вы актер, который в этом бизнесе настолько же долго, насколько они, вы уже все видели и все делали, понятно? Им разбивали сердца, у них был успех и провал, у них были деньги, у них не было денег, и все это у них на лицах. Им ничего не надо делать».

Работая в первый раз с Гильермо Наварро, оператором, который работал над «Отчаянным» и «От заката до рассвета», Тарантино в качестве подготовки посмотрел «Хикки и Боггс» Роберта Калпа и «Все они смеялись» Питера Богдановича. «Это шедевр, – сказал Тарантино о последнем. – Там показан сказочный Нью-Йорк. Нью-Йорк там похож на Париж в 20-е. Вам сразу хочется там жить. И мы использовали что-то подобное. А потом мы посмотрели «Испытательный срок» – лучший криминальный фильм о Лос-Анджелесе. Но мне хотелось, чтобы «Джеки Браун» выглядел больше как кино, чем это. «Испытательный срок» слишком суровый и реалистичный».

«Я как бы вырос среди черной культуры. Я ходил в черную школу. Это культура, с которой я себя идентифицирую. Я могу себя идентифицировать и с другими культурами; в нас во всех сидит множество людей, и один из этих вот людей черный. Не дайте пигментации обмануть себя: это менталитет. Это сильно повлияло на мою работу».

Тарантино в первый раз настоял на закрытых съемках, туда не допускались телевизионщики и журналисты. Медийные сплетники, которые сопровождали «Бешеных псов» в мировом туре, заткнулись. Секретность сохраняли для достижения необычайного сближения на съемочной площадке.

«Однажды он объявил, что у нас будет «День юбок», – написала Пэм Гриер в своей автобиографии. – Утром все члены команды (люди, с которыми он всегда работал) пришли в килтах и юбках, и мы смеялись весь день».

«Я как бы вырос среди черной культуры. Я ходил в черную школу. Это культура, с которой я себя идентифицирую. Я могу себя идентифицировать и с другими культурами; в нас во всех сидит множество людей, и один из этих вот людей черный. Не дайте пигментации обмануть себя: это менталитет. Это сильно повлияло на мою работу».

Они начали снимать 25 мая, они так быстро снимали, что однажды вне графика Тарантино попросил Гриер и Джексона сняться в дополнительной сцене. Джексон отказался, сказав, что он не готов и не хочет снимать отсебятину. «Как будто мы были его детьми подростками, Квентин пытался обмануть нас», – вспоминает Гриер в своей автобиографии. «Мастер манипуляции, он сказал Сэму: «Я только что говорил с Пэм. Она готова. Почему ты нет?»

«Я не хочу этого делать», – просто сказал он.

«Пэм тебя ждет, – надавил он на Сэма, легонько задевая его эго. – Она готова», – повторил он. Его метод превосходно сработал, ведь Сэм проглотил наживку. «Наверное, я смогу, тогда», – сказал он. Тарантино подбежал ко мне и сказал с сияющими глазами: «Он согласился, как только узнал, что ты согласна».

«Он меня обвинит в этом? – спросила я. – Что ты ему сказал? Ты хочешь, чтобы у меня были неприятности?»

«Нет, все не так», – уверил он ее.

В другой раз, снимая сцену на кухне Джеки Браун с Максом Черри, где Браун расстроена и напугана, но пытается скрыть это, Гриер внезапно начала плакать. Она поняла, что испортила кадр, когда съемочная группа начала аплодировать.

«Это было слишком, да?», – сказала она.

«Ты еще раз сможешь так сделать?» – спросил Тарантино.

«Да, – сказала удивленная Гриер. – Я могу это сделать еще раз. Но зачем?»

«Я хочу, чтобы ты попробовала еще раз без слез, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты выглядела сильной».

Когда закончились съемки, Тарантино дал лишь одно интервью Линн Хиршберг для New York Times в своем доме на Голливудских холмах. Он сказал ей: «Это спокойный фильм, но моя идея спокойствия может не совпадать с идеями других людей», – и пожаловался на давление со стороны прессы.

«Основная причина, по которой меня осыпали критикой, заключалось в том, что я не делал другое кино тот час же. Я никогда не стану режиссером, который снимает по фильму в год. Я не представляю, как режиссеры делают это и успевают жить. Я выступал в шоу, давал интервью журналам и все такое, и люди начали писать, что: «Квентин Тарантино – мастер саморекламы». А я просто общался. Вы можете выкинуть 30 % моей славы, и со мной все будет в порядке».

Он провел несколько недель после премьеры в кинотеатрах, он посмотрел фильм 13 раз в кинотеатре Magic Johnson, чтобы увидеть, как он терпит неудачу. «Все первые четыре недели я был в кинотеатрах, я просто жил там, – сказал он. – Это хэнгаут-муви. «Джеки Браун» лучше во второй раз. И мне кажется, даже лучше в третий. И в четвертый… Может быть, в первый раз, когда мы это смотрим, то думаем: «Что мы делаем, мы просто отвисаем? Почему нам не дают побольше сюжета?» Но во второй раз, когда ты это смотришь, и в третий раз, когда ты это смотришь, ты больше не думаешь о сюжете. Ты ждешь хэнгаут-сцен».

Элмор Леонард и Квентин Тарантино имеют много общего – симпатию к грязным бандюганам, хорошим диалогам и абсурдистским взглядом на человеческий театр. Вот, например, Ордэлл и Луис в оригинальной «Подмене» Леонарада.

«Ты видел, что внутри тачки? – говорит Ордэлл Луису. – Чувак, у него AMC Hornet, чисто черный, без всякого дерьма снаружи, твоя незаметная тачка без опознавательных знаков. Но внутри скажи ему: «Ричард».

Ричард говорит: «Ну, у меня там трубчатый каркас. У меня сверхмощный Gabriel Striders. Впереди у меня пулемет».

«У него мигалка есть, – сказал Ордэлл. – Протяни руку, поставь на его крышу?»

«Крутой огненный шар с привлекательной кнопкой. Давай посмотрим, – сказал Ричард. – У меня есть электрическая сирена, ты можешь сделать так, чтобы она вопила, визжала или чередовала тональности. Так, в багажнике я храню гранатомет Шермули, еще кое-какое оружие. Полицейская дубинка-нунчаки. Противогаз М17». Он немного подумал. «У меня есть кобура на ногу Legster. Ты когда-нибудь такое видел?»