Владимир Хутарев-Гарнишевский - Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Прокуратура с подачи жандармского же генерала М. Я. Клыкова требовала скорейшего удаления Бельского из прифронтовой зоны. Однако руководство МВД сплотилось, ведь именно в это время шла борьба за контроль над контрразведками. История Варшавского ГЖУ была не более чем предлогом, чтобы уличить жандармов в неспособности к ведению этой работы. В защиту Бельского выступили начальник штаба корпуса жандармов Никольский, директор департамента полиции Брюн-де-Сент-Ипполит, командир корпуса Джунковский и лично министр Маклаков.

3 апреля Джунковский разразился тирадой в телеграмме на имя губернатора князя Енгалычева: «Генерал Бельский за всю свою 24-летнюю службу аттестовался выдающимся и считается у меня одним из лучших начальников управлений и по своим нравственным качествам человек безукоризненный. Если принять во внимание эвакуации всех правительственных учреждений и отсутствие в течение значительного промежутка времени из-за нее прокурорского надзора и полное ослабление жандармского надзора в Варшаве командированием означенных чинов в штабы армий без моего ведома, то для меня станет ясным сложившееся положение генерала Бельского и подчиненных ему чинов точка» [831] Там же. Лл. 28–30. . Джунковский заметил, что не видит замены Бельскому, предложив генерал-губернатору самому выбрать подходящего ему жандармского офицера.

Еще более жестко 20 мая написал министр внутренних дел Маклаков министру юстиции Щегловитову. В тексте письма не только прозвучало слово «бестактность», но и сами чины прокурорского надзора были заподозрены министром в некомпетентности в розыскной специфике и субъективной оценке дел по шпионажу [832] Там же. Лл. 40–43. . Однако «дерзкий» тон письма, как его оценили сотрудники Минюста, был не на пользу Джунковскому и Маклакову. Щегловитов был возмущен вольным к нему обращением и дал делу ход, наложив на обращение резолюцию: «Еще лишнее доказательство, что борьба с представителями администрации невозможна» [833] Падение царского режима. Т. VII. М.; Л., 1927. С. 268. .

Тем не менее полиции пришлось уступить, и 3 апреля 1915 г. Бельский был назначен начальником Лифляндского ГЖУ, где также не прижился из-за конфликтных отношений с военными властями. Вскоре помощник начальника Варшавского жандармского управления ротмистр В. А. Гудим был переведен на службу в Омск, в качестве компенсации получив чин подполковника. 8 октября 1915 г. генерал-квартирмейстер Северного фронта М. Д. Бонч-Бруевич в телеграмме командиру корпуса жандармов категорически потребовал отстранения Бельского. «В настоящее время принимаются срочные меры по очистке Лифляндской губернии от германских шпионов и лиц, в той или иной мере сочувствующих противнику, ввиду чего во главе Лифляндского губернского жандармского управления необходимо иметь энергичного знакомого со своим делом, вполне стойкого в русских убеждениях человека, отдающего себе отчет в серьезности переживаемого нами времени. Генерал Бельский, как не отвечающий этим требованиям, был переведен по просьбе штаба фронта из Варшавы в Ригу, а потому прошу о переводе его в одну из губерний, не входящих в район военных действий» [834] РГВИА. Ф. 2031. Оп. 4. Д. 377. Лл. 1, 2. .

Однако и здесь руководство жандармерии высказало возражения. Через несколько дней лично генерал Н. В. Рузский написал министру внутренних дел А. Н. Хвостову, что работа подчиненных Бельского «не дает желаемых положительных результатов» [835] Там же. Л. 4. . В итоге генерала перевели во внутренние губернии. Сначала он возглавил Владимирское управление, а с 1916 г. руководил третьеразрядным Тверским ГЖУ [836] Список общего состава на 1916 г. С. 65, 226. . На место Бельского был определен начальник Бакинского управления полковник И. А. Леонтьев, вскоре арестовавший за провокацию и вымогательство четырех сотрудников военной фронтовой контрразведки.

Через полгода история повторилась уже с другим жандармским офицером. В октябре 1915 г. по настоянию начальника Генерального штаба от контрразведывательной работы был отстранен один из крупнейших практиков, долго проработавший начальником контрразведывательного отделения, генерал-квартирмейстер ГУГШ жандармский полковник Василий Андреевич Ерандаков. Вновь причиной отставки стала «малая продуктивность» его деятельности [837] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316. Д. 1307. Л. 12. . Ранее он заведовал наблюдением за иностранными военными атташе и контрразведкой в столице, вел наблюдение за офицерским составом русской армии. Историк Василий Каширин основной причиной отставки Ерандакова называет провал миссии по налаживанию агентурной работы в Румынии, отмечая при этом, что рядовые сотрудники контрразведки, участвовавшие в данной операции, мест не лишились [838] Каширин В. Б . Бухарестские гастроли русской контрразведки: неизвестный эпизод истории войны спецслужб в 1915 году // Государственное управление. Электронный вестник. Вып. № 49. 2015. Апрель. С. 271. .

Раздраженный историей Варшавского ГЖУ и видя, что ситуация с бесчинствами контрразведок при попустительстве прокуратуры только ухудшается, 30 мая 1915 г. Джунковский повторно поднял вопрос об ужесточении контроля за законностью при проведении дознаний. «За последнее время ложные доносы особенно стали часты в крестьянской среде, направляясь, главным образом, против землевладельцев или доверенных их лиц… Чинам Отдельного корпуса жандармов известно, что в крестьянских массах, в связи с ликвидацией немецкого землевладения в России, усиленно циркулируют слухи о предстоящих после войны земельных реформах. Как и всегда, подобные слухи вызывают у некоторой части крестьянства стремление освободиться от лиц, кои по мнению их, будут противодействовать осуществлению их аграрных мечтаний… Обвинение представляется обыкновенно в оскорблении Величества, сочувствии к врагам России, шпионаже и т. п. Как я усматриваю из поступающих в департамент полиции сведений, схема подобных обвинений с внешней стороны всегда однообразна. Несколько согласившихся между собою лиц свидетельствуют против кого-либо, создавая материал, формально достаточный для возбуждения судебного или административного преследования» [839] ГА РФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 18654. Лл. 248 «б» об., 248 «в». .

Далее Джунковский строго выговорил тем жандармам, которые формально относились к решению таких сложных вопросов, находя повод для «раскрытия» нового дела. Он призвал к всемерной борьбе с ложными доносами и требовал от подчиненных офицеров не поддаваться общей нервозности, овладевающей населением, подавая пример спокойствия и беспристрастности. «Не по количеству возбуждаемых дел, а по добросовестности и тщательности их расследования я буду судить о пользе службы каждого лица в корпусе и тем более о том, достоин ли он поощрения и повышения в должности», – писал Владимир Федорович [840] Там же. Л. 248 «в» об. .