Владимир Хутарев-Гарнишевский - Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

Произошли перемены и в руководстве корпуса жандармов. Косный, не уважавший секретно-агентурные методы и в целом отрицательно воспринимавший политический розыск, генерал-майор Правиков был смещен с поста помощника начальника штаба корпуса и переведен на столь любимую им строевую службу – начальником железнодорожного жандармского управления [1043] Вестник полиции. 1916. № 15 (8 апреля). . Одна из последних креатур Джунковского была удалена из руководства сыска.

19 марта, то есть через 4 дня после увольнения в отставку ставленника оппозиции, военного министра Поливанова, Климович вновь поднял вопрос о военной агентуре. Он издал циркуляр, предназначенный начальникам жандармских управлений и охранных отделений, в котором потребовал направить все усилия на борьбу с политической агитацией в войсках, намекнув при этом на возможность скорого пересмотра циркуляра Джунковского об отмене агентуры [1044] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316–1913. Д. 210. Л. 207 об. . В своих показаниях ЧСК Временного правительства Климович прямо говорил, что совершенная неосведомленность относительно состояния войск его сильно тревожила [1045] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 99. . А уже 24 марта Климович запрашивал у начальников жандармских управлений и охранных отделений списки призванных на действительную военную службу секретных сотрудников, прямо указывая на необходимость освободить их от таковой и вернуть в распоряжение сыска [1046] Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник документов. 1880–1917. М.; СПб., 2006. С. 361, 362. . Однако по вопросу освобождения секретных сотрудников Климовичу пришлось уступить, чтобы не обострять отношений с военными [1047] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 110. , которые сухо отнеслись к циркуляру 24 марта, и чтобы достигнуть основной цели – восстановления военной агентуры. Хотя отдельные редкие случаи демобилизации ценных секретных сотрудников во время Первой мировой войны имелись – например, агентов Деметрашвили и Кокочинского [1048] Агафонов В. К . Указ. соч. С. 208. .

19 апреля 1916 г. Климович написал Беляеву доверительное письмо, в дополнение к письму Белецкого от 29 декабря 1915 г., с просьбой созыва официального совещания по вопросу об армейской агентуре [1049] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316–1913. Д. 210. Л. 218. . Начиная с 6 мая шла переписка между Беляевым и Климовичем о дате проведения совещания и его составе, и в итоге оно было назначено на 14 часов 20 мая 1916 г. в помещении ГУГШ. Климович прибыл на совещание [1050] Там же. Лл. 236–237. . Надо отметить, что одновременно (в апреле – мае 1916 г.) шла переписка о революционной агитации и забастовках на оборонных заводах между руководством Военного министерства в лице помощника министра Н. П. Гарина и МВД в лице товарища министра А. В. Степанова. Климович живо заинтересовался этой темой и сам вступил в переписку. Военные требовали от МВД «безотлагательно принять самые решительные меры к искоренению упомянутой агитации и установить бдительный надзор за заводскими предприятиями» [1051] Там же. Оп. ОО. 1916. Д. 341. Л. 3об. . 15 апреля Климович потребовал от Главного артиллерийского управления допустить жандармерию на заводы для проведения регистрации всех работников и проверки их благонадежности, а уже 6 мая Евгений Константинович издал секретный циркуляр, в котором в самых общих чертах требовал от руководства жандармских управлений и охранных отделений «напрягать силы розыска в эту область» [1052] Там же. Л. 7об. , о чем Степанов вскоре доложил Гарину. При этом товарищ министра подчеркнул, что, «несмотря на принимаемые МВД меры к пресечению преступных начинаний революционных организаций, эти меры едва ли могут достигать своей цели при наличии в то же время печальной возможности для противоправительственной организации рабочих, осуществляемой путем преступной деятельности рабочих групп при военно-промышленных комитетах» [1053] Там же. Л. 9, 9об. . На следующий день, 11 мая, Климович потребовал от всех начальников ГЖУ и охранных отделений в обязательном порядке предоставить к 20 мая сведения за март и апрель 1916 г. о количестве забастовок на оборонных заводах, числе бастовавших на каждом из них, числе пропущенных вследствие забастовки рабочих дней на каждом предприятии, мотивах забастовщиков, а также ассортименте изготавливаемых предприятиями военных товаров [1054] Там же. Л. 10. .

На 20 мая было назначено заседание по вопросу о судьбе военной агентуры под председательством Беляева. Именно к этому заседанию Климович торопил своих подчиненных с данными по забастовкам на военной промышленности. Он хотел увязать этот вопрос с политическим контролем над войсками. Нельзя исключать, что на совещании в ГУГШ был некий элемент торга: представители МВД преподнесли военным статистику по забастовкам на военной промышленности и ее последствиям для армии, пообещав помощь, а военные согласились возродить (пусть и не в полном объеме) секретную полицейскую агентуру в войсках. Этим можно объяснить ту легкость, с которой генералы, в течение нескольких лет оказывавшие сопротивление существованию данной агентуры, согласились на ее восстановление – практически безо всякого сопротивления.

Совещание приняло компромиссное решение: 1) циркуляры 1911 г. об организации военной агентуры оставить в силе, 2) вопрос об агентуре в действующей армии не обсуждать (то есть не было вынесено ни положительного, ни отрицательного решения), 3) восстановить агентуру в войсках внутреннего района империи и тыловых военных учреждениях. Для выполнения последнего пункта было решено использовать секретных сотрудников, принятых на службу в войска, на условиях соблюдения их полной конспиративности и с гарантией невмешательства в дела, не имеющие отношения к политическим вопросам. Участники совещания договорились назначать секретных сотрудников на такие должности, где они могли бы свободно развивать свою деятельность по освещению военной среды и которые обеспечивали бы возможность их свиданий с руководителями. Определять необходимость этих переводов нужно было путем переписки между департаментом полиции и ГУГШ [1055] Падение царского режима. Т. 3. Л., 1925. С. 330–331. .

В тот же день Климович опубликовал циркуляр, доводивший до офицерского состава политического сыска решения совещания. А 24 мая департамент полиции официально объявил, что «считает допустимым приобретение агентуры в частях войск, но только таких, которые не находятся в боевой или резервной линии» [1056] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316–1913. Д. 210. Л. 238. – то есть, по сути, речь шла уже не только о тыловых частях, но и ограниченно о театре военных действий. Уже 1 июля 1916 г. начальник Севастопольского ЖУ полковник М. А. Редров докладывал Климовичу о серьезных революционных настроениях нижних чинов сухопутного гарнизона города [1057] Революционное движение в армии и на флоте в годы первой мировой войны. 1914 – февраль 1917. М., 1966. С. 190. . 8 сентября в совершенно секретном письме Н. М. Григорову Климович констатировал значительные результаты работы секретной агентуры в судовых и береговых командах флота Балтийского моря [1058] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316–1913. Д. 210. Лл. 239, 240. . Однако заметил, что одного Владимирова для этой работы не хватает и необходимо передать береговые команды в отношении политического сыска в руки местных ГЖУ. По распоряжению Климовича в ночь с 8 на 9 сентября 1916 г. была ликвидирована Кронштадтская военно-революционная организация РСДРП: обыскано 107 и арестовано 14 матросов. Аресты продолжились до конца сентября [1059] Революционное движение в армии и на флоте в годы первой мировой войны. 1914 – февраль 1917. М., 1966. С. 386–388. .