Грант Моррисон - Супербоги [Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми]

Пико говорит о том, что мы имеем свойство разыгрывать истории, которые сами себе рассказываем. У наших выдуманных ролевых моделей мы научаемся не меньше (а иногда больше, чем стоило бы), нежели у реальных людей, которые нас окружают. Если постоянно долдонить, что человек – какая-то противоестественная аберрация, дрейфующая во всепоглощающей Пустоте, эта история пустит корни во впечатлительных умах и станет диктовать искусству, политике и общему дискурсу нашей культуры антижизненные, антитворческие и потенциально катастрофические пути развития. Травя байку с несчастливым концом о вине и неудаче, мы проживем такую историю до финала, и расплатится за это некое последнее поколение, сокрытое во тьме недалекого будущего.

Если же мы акцентируем свою красоту, интеллект, милосердие, великодушие, проницательность, честность, способность любить, творческое начало и природный гений, все эти качества станут проявляться в нашем поведении и работе. Супергеройские истории сейчас в расцвете, и это обнадеживает: сияющим маяком они сигнализируют о нашем стремлении двигаться дальше, воображать, что мы можем стать лучше, справедливее и деятельнее.

Ныне, в двадцать первом веке, все вокруг доказывает, что мы склонны проживать собственные истории. Я завершаю это послесловие, а между тем последняя вспышка синхронности обращает мое внимание на статью в «Нью сайентист» от 12 февраля 2011 года о работе Уильяма Кейсбира из Управления перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (DARPA) в Арлингтоне, штат Виргиния. Нейробиолог Кейсбир постулирует, что определенные нарративы вызывают зависимость не хуже кокаина, и рассказывает о том, как увлекательная телега способна подействовать на умы вражеских солдат или террористов-смертников. Он убежден, что нам надлежит исследовать военный потенциал историй, создавать «контрнарративные стратегии», которые станут подрывать или опровергать религиозные и политические сюжетные линии, провоцирующие войну, угнетение и алчность. Можно фыркать – мол, еще бы, военным спецам пригодится методика внушения, которая убедит кадета перед боем, что он сверхчеловек, – но я считаю, что волшебные слова и заклинания принадлежат не только военным, но всем нам. Если Пико не ошибался, мы в силах написать – а главное, прожить – новые жизни, новые завтра. Истории разбивают сердца или подстрекают к революциям. От слов наши души пробивает электричеством, от слов у нас холодеет кровь. И идея Супермена ничуть не менее реальна, нежели идея Бога.

А если порою чудится, будто наша пустая самокритичная культура лишена чутья на таинственное или духовное, так это лишь потому, что и рыба не чует океана. Поскольку таинственное повсеместно, нам о нем необходимо напоминать. Мы живем среди чудес. Мы, сверхчеловеческие киборги, подключены к мобильным телефонам, а те подключают нас друг к другу и к постоянно обновляемой планетарной базе данных, к экзопамяти, – весь наш культурный багаж мы носим с собой в кармане куртки. Объективы наших камер ускоряют, замедляют и даже обращают вспять поток времени, и мы видим то, чего до двадцатого столетия никто не видел, – термодинамическое чудо стеклянных осколков и лужи, что собираются с пола в бокал с вином. Мы – руки, и глаза, и уши, мы – высокочувствительные усики, через нас зарождающаяся разумная вселенная познает себя и свою миссию. Молнией смысла и осмысленности мы разим бессознательную материю, чистый лист бумаги, ночные небеса. Мы уже стали божественными магами, мы уже супербоги. Отчего нам, с нашей гениальностью, семимильными прыжками не ускакать в тот мир, что лежит за пределами нашего мира – мира под угрозой перенаселения, массового исчезновения видов, экологической деградации, голода и исчерпания ресурсов? Супермен с друзьями нашли бы выход из любого тупика, в котором мы можем очутиться, – а ведь это мы создали Супермена. Осталось лишь произнести то самое волшебное слово.

В эту минуту неведомо где Пико до сих пор закругляет свою «Речь». В эту минуту неведомо где Джо Шустер заносит карандаш над бумагой и впервые вызывает к жизни Супермена. Окажись Супермен на гипотетической планете, что кружит по орбите древнего красного сверхгиганта Антареса в созвездии Скорпиона, до него дотянулся бы свет Ренессанса, он услышал бы, как «Речь о достоинстве человека» летит мимо и дальше в бесконечность. Я вижу 1486 год, просто глядя в ночное небо, где Антарес – пятнадцатая ярчайшая звезда. Фотоны, что пробираются по зрительным нервам в мой мозг, отправились в свой сверхскоростной эпический поход меж звезд, примерно когда Пико откашливался на пьяцце, и прибыли ко мне в глаза пятьсот лет спустя.

Мы любим наших супергероев, потому что они не желают ставить на нас крест. Мы анализируем их до полного несуществования, убиваем их, запрещаем, высмеиваем, но они все равно возвращаются, терпеливо напоминая нам, кто мы такие и кем хотим стать. Супергерои – могущественная живая идея, мем, по терминологии Ричарда Докинза, распространившийся из бумажных вселенных в реальность. Последствия неведомы. Бомба тоже была всего лишь идеей, которую некто выковал в реальную Бомбу.

Однако супергерои показали мне, как эту Бомбу одолеть. Супергеройские истории открыли мне мой потенциал. Они научили меня основам морального кодекса, по которому я живу до сих пор. Они вдохновляли мои творческие порывы, приносили мне доход и позволили превратить любимое дело в профессию. Они помогли мне увидеть и постичь геометрию высших измерений, показали, что реально все, особенно наши вымыслы. Явив мне ролевые модели, чьи героизм и трансцендентность некогда удостаивались бы нимбов и текучих одежд, они развили во мне чувство космического и невыразимого, с которым не сравнится напыщенная догматическая глупость «отцовских» религий. Мне не требовалась вера. Мои боги были реальны, из бумаги и света, и все они суперструнным измерением прятались у меня в кармане.

Супергеройские истории жались на якобы нижайших уровнях нашей культуры, но, точно осколок голограммы, в сердце своем таили красочные миниатюры всех грез и страхов целых поколений. Супергеройские истории создавались трудягами, которых некогда маргинализировали, вышучивали, назначали козлами отпущения и эксплуатировали, и однако, их истории давали нам бесперебойный доступ к культурному бессознательному и его конвульсиям. Эти истории рассказывают нам, где мы побывали, чего мы боялись и чего желали, и сегодня они популярны и повсеместны как никогда, ибо по-прежнему говорят с нами о том, какими мы на самом деле хотим быть. Вновь выясняется, что комиксы всю дорогу были правы. Всем было до фонаря, а комиксы всерьез отнеслись к идее сверхчеловеческого будущего, вобрали ее в себя, вознесли, испытали на прочность вплоть до уничтожения, затем восстановили и увидели, что она невредима, что она стала лишь сильнее и чеканнее, как сталь в огне кузнечного горна. Неуничтожима. Неостановима. Супергерои были защитниками угнетенных, когда те нуждались в защите, патриотами, когда нам требовались патриоты, первопроходцами, бунтарями, конформистами или рок-звездами, когда мы испытывали нужду в них, а теперь у нас на глазах любезно сносят стены между реальностью и вымыслом.