Грант Моррисон - Супербоги [Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми]

В комиксе «Флэш двух миров» криминалист Барри Аллен читает старый комикс о приключениях Флэша Джея Гаррика. В мире Аллена (который вскоре назовут Землей-1) Гаррик – вымышленный персонаж комиксов; вдохновившись им, Аллен и выбрал себе супергеройское альтер эго – Флэша, Самого быстрого человека на Земле. Это не только подтверждало, что Барри, подобно своим читателям, любит комиксы, – это погружало персонажа и его аудиторию в сложную метаисторию, сверхъестественно похожую на крупномасштабные структуры нашей вселенной, которые ныне обсуждают космологи.

Очень быстро вращаясь и тем самым меняя частоту вибрации своих молекул, Барри Аллен, как выясняется, может попасть на вторую Землю. Здесь для участников Общества Справедливости времен войны миновало уже двадцать лет – Джей Гаррик теперь немолод и женат на Джоан, своей возлюбленной эпохи золотого века. Прибытие Барри Аллена и махинации преступного трио золотого века возвращают Джея к работе. Так замостили дорогу, по которой вернутся Доктор Судьба [112] Доктор Судьба (Doctor Fate, «More Fun Comics» № 55, 1940) – персонаж Гарднера Фокса и Говарда Шермана, получивший магические суперспособности от аккадского бога писцов Набу. и Мид-Найт, Дикий Кот [113] Дикий Кот («Sensation Comics» № 1, 1942) – персонаж Билла Фингера и Ирвина Хейзена, боксер, член Общества Справедливости Америки. , Песочный Человек и Часовщик [114] Часовщик («Adventure Comics» № 48, 1940) – персонаж Кена Фитча и Бернарда Бейли, биохимик, который открыл чудесный витамин, наделявший его суперсилой на час. . Исчезнувшие герои золотого века один за другим воскресали обитателями новоокрещенной Земли-2, но были и другие Земли – сколько хватит воображения. В некоторых мирах у знакомых супергероев имелись злые двойники – например, Преступный Синдикат Америки. На Земле-Икс жили недавно купленный DC личный состав Quality Comics , не первое десятилетие сражавшийся с непобедимым механическим Гитлером.

В детстве я любил поворачивать два зеркала в ванной так, что получался зеркальный коридор, и заглядывал в отражения, уходившие в бесконечность слева и справа. Я воображал, будто эти мои двойники, смутно различимые в дальних пределах коридора отражений, живут в параллельных мирах и сквозь череду лиц тоже смотрят на меня. Альтернативные реальности – это проще простого: они ждут нас в ванных.

У читателя неизбежно возникали соображения философского свойства. Если Барри живет в мире, где Джей вымышлен, а мы живем в мире, где вымышлен Барри, означает ли это, что мы, читатели, тоже обитаем в элегантной мультивселенной Шварца? Совершенно верно, ровно это и означает, и вскоре обнаружилось, что мы все живем на Земле-Прайм. Джулиус Шварц даже несколько раз встречался с Флэшем на печатных страницах, а в одном комиксе два молодых автора, Кэри Бейтс и Эллиот Мэггин, вписали себя в приключение Лиги Справедливости на Земле-Прайм. Бейтс стал умалишенным злодеем и мигом напялил крикливый костюм с плащом, сапоги и трусы поверх штанов, дополнив стандартный супергеройский облик хайром, бородой и очками. В поисках спятившего Бейтса к Лиге Справедливости примкнул опрятный Мэггин; это приключение под редакцией Шварца выжало из идеи Земли-Прайм все до капли. Ну, так, по крайней мере, казалось.

К 1980-м, когда комиксы стали реалистичнее или как минимум приблизились к голливудской версии реализма, идею параллельных миров объявили слишком нелепой и предпубертатной – а также слишком терпимой к любым смехотворным поворотам сюжета. Бэтмен погибал от пули, а на последней странице сообщалось, что это был постаревший Бэтмен с Земли-2 или даже злой Оулмен с Земли-3, и многие авторы действительно прибегали к параллельным Землям не для того, чтобы раскрывать их возможности и творить чудеса, но дабы оправдать какой-нибудь перепеченный поворот в недопеченной истории.

Но в последующие годы наших космологов осенило.

Мультивселенная реальна.

Флэш-факт: наша вселенная – одна из многих, и все растут в некоем невообразимом амниотическом гипервремени. Не исключено даже, что все это голограмма, спроецированная на плоскую мегамембрану, а та, в свою очередь, вместе с другими такими же мегамембранами расположена в пространстве высшего измерения, которое некоторые ученые назвали гиперпространством. Согласно М-теории мультивселенной, вся история тончайшим слоем эмульсии размазана по небесному платочку, а он плавает в громадном брахманическом океане… метачего-то. Пока все понятно?

Если космологи правы (а я всей душой на это надеюсь), супергерои, как обычно, всех опередили.

Новые топографические карты бытия внедрятся в культуру отнюдь не сразу, но со временем это произойдет. Очень увлекательно воображать, каков будет наш мир, когда теории симультанного времени, параллельных миров и голографических бран в гиперпространстве начнут преподавать в школе как признанные факты природы, каковыми они и станут.

Я всегда считал, что структуры и базовые паттерны вселенной, вероятнее всего, будут повторяться во всех ее аспектах, в том числе и в самых непритязательных супергеройских комиксах. Если наша вселенная – какая-то голограмма, логично ожидать, что такие паттерны возникнут на всех уровнях, от бесконечно малых до непредставимо гигантских, как спирали, в которые свиваются наши ДНК и наши галактики, и что мы зафиксируем исполинскую силу Кориолиса некоего Первичного Движения.

Если вселенная комиксов – уменьшенное изображение реальности, где мы все обитаем, работать она должна предсказуемо. У нее должны быть начало и конец – большой взрыв и тепловая смерть. Населена она должна быть жизненными формами, способными самовоспроизводиться на протяжении времени.

А вместо времени в комиксовых вселенных существует нечто под названием «continuity», или «целостность».

Целостность – зарождающийся феномен, поначалу полагавшийся Гарднером Фоксом, Джулиусом Шварцем и Стэном Ли этакой воображаемой территорией, которая превратит обыкновенные комиксы в хроники альтернативных историй. Бессвязные происхождения персонажей DC складывались в архипелаг островных концепций, и в серебряном веке они постепенно сближались, сливались в мегацелостность с многочисленными параллельными мирами, позволяя не только объяснить прежние версии героев – Флэша, например, – но и встроить новых персонажей, приобретенных у почивших компаний, в структуру, по сравнению с которой вселенная «Марвел» выглядела провинциальной. «Марвел» усовершенствовала формулу, явив нам странствия человеческой души, что могли продлиться до конца нашей жизни, как вечные мыльные оперы, где все менялось, но в итоге неизменно возвращалось на круги своя, где тетя Мэй всегда на грани очередного сердечного приступа, а Питера Паркера постоянно шпыняет Дж. Джона Джеймсон, его редактор в нью-йоркской газете «Дейли бьюгл».