Грант Моррисон - Супербоги [Как герои в масках, удивительные мутанты и бог Солнца из Смолвиля учат нас быть людьми]

По возрасту ближе всех ко мне был Тони О’Доннелл, который рисовал буйные фэнтези с драконами и воинами. Я счел, что Тони не совершенно безнадежное хипье, как все прочие, и он стал моим якорем в этой тусовке. Прямой как палка, скованный, в бархатном пиджаке а-ля Джерри Корнелиус со значком «Заключенного» (на значке велосипед-«паук» и № 6), я неодобрительно сидел на обкуренных летучках, которые затягивались до бесконечности, пока у меня не плыло в глазах.

Я бросил супергероев ради неочевидных притч, вдохновленных Муркоком, Дж. Г. Баллардом и школой «спекулятивного художественного вымысла» Нового Света. То были сновидческие импровизированные истории, полные свободных ассоциаций, добиравшиеся до крещендо через внезапные склейки и символы. Я, помимо прочего, читал Юнга и в собственных снах и фантазиях отыскивал новые методы рассказывать истории о том, что было для меня важно, предпочитая повести о сексуальных замкнутых аутсайдерах – вооруженных, что неудивительно. Ни единая история не могла закончиться без минимум одной записной красотки, что бродила по руинам Лондона или Нью-Йорка в поисках некоего истерзанного героя с высокими скулами и бременем загадочной вины.

Определившись с образом моего героя, я попытался им стать, переписывая и редактируя собственную жизнь, как очередной рассказ. Челку – по моде семидесятых, с косым пробором, с ней я смахивал на пациента дурдома – я теперь зачесывал на лоб, чтоб получилась гладкая прическа под Битлов. Один бархатный пиджак, какие-то ужасно узкие брюки, ушитые моей сестрой, ботинки «челси» – и я уже выглядел как Джерри Корнелиус, мой личный герой, нигилист из рассказов Муркока и фильма Роберта Фуэста 1974 года, где главную роль сыграл Джон Финч.

Вскоре я уже был не фанатом, стоящим в очереди за билетами и автографами, а гостем на крупных конвентах. Я встречался со своими героями за ужином, и мы оказывались на равных. Как-то раз в Бирмингеме, в оловянные ночные часы, я тащился с ночного киносеанса, забрел на стройплощадку, ждал там восхода и размышлял, как это вышло, что все случилось так быстро.

DC выпустила «Супермена против Мухаммеда Али» – получилось так себе, и на этом моя подростковая любовь к супергероям на некоторое время утихла. Задним числом «Супермен против Мухаммеда Али» смотрится вполне приемлемой тупой фантастикой, хорошо нарисованной Нилом Адамсом и его студией. Но блеск померк. Комиксы и супергерои скучны. Я – панк от фантастики. Идите нахер.

Али, кстати, выиграл, но в конце они пожали друг другу руки.

Темный век продолжался, и старые супергерои двигались под уклон, катались по кольцевой, сужая круги, заново проживая подвиги серебряного века. Последовательности поступков затвердели, превратились в правила игры; казалось, единственная надежда комикса – обратиться к космооперам.

«Звездные Войны» многое позаимствовали как из комиксов, так и из сотни других проверенных источников и разожгли аппетит к фантастическому и мифологическому повествованию.

«Звездные Войны» легитимировали научную фантастику, и одними из первых этим воспользовались «Люди Икс» Криса Клэрмонта. Прикручиваем эту эстетику к успешной марвеловской формуле супергеройской мыльной оперы – и получаем очередной хит. Мир «Людей Икс» был далек от правдоподобия, однако Клэрмонт ловко подсоединил свое распахнутое воображение к увлекательной и убедительной внутренней жизни основного состава.

Мутанты Люди Икс могли быть подростками, или гомосексуалами, или чернокожими, или ирландцами. Они выступали от лица любого меньшинства, выражали чувства любого аутсайдера, и Клэрмонт это понимал. Он чуял, как подступает эта приливная волна, – недовольные подростки готовы были принять на себя роль преследуемых и разочарованных жертв истеблишмента.

Первый шаг сделал бесконечно изобретательный Лен Уэйн [171] Также известен по-русски как Лен Уин. , который ввел в хворый комикс «Люди Икс» новую группу героев со всего мира. Им, одновременно иностранцам и мутантам, в Америке предстояло стать подлинными аутсайдерами. Такой поворот возродил интерес к комиксу, но воистину концепт воссиял, когда к нему применил свои таланты яркий и эффектный Клэрмонт, молодая восходящая звезда «Марвел», освоивший гибкий и современный фантастический темпоритм, который вошел в моду после «Звездных Войн». Клэрмонт воспользовался возможностями комиксов на всю катушку – писал он масштабно, отправляя своих героев в путешествия сквозь пространство, сквозь время, к самому ядру Земли. Он создал новую версию бесконечно разворачивающегося, саморазоблачающегося и разрастающегося нарратива Роя Томаса, придал ей еще большей увлекательности, обогатил вселенную «Марвел» множеством новых концепций и персонажей. А когда уволившегося Дэйва Кокрама заменил художник Джон Бирн, писателю был дарован партнер, чьи четкие, красивые линии и просторные композиции в 1979 году были последним словом моды и сделали «Людей Икс» самым притягательным супергеройским комиксом в мире – а также первым за долгое время комиксом, который нравился молодым женщинам.

Клэрмонт обожал своих женских персонажей – он пылал к ним любовью, как Данте к Беатриче. Всевозможные женщины – от юной идеалистки Китти Прайд до блистательной надменной Шторм и остроумной холодной телепатки-доминатрикс Эммы Фрост – были роскошно прорисованы, им позволялись эмоциональные выкрутасы, а сюжет поворачивался так, что они выступали не фоновыми фигурами, не какими-нибудь ревнивыми подругами или невозмутимыми, немногословными специалистками, как в серебряном веке, но друзьями, воинами, матерями, богинями, гениями и ролевыми моделями.

С такой же деликатностью Росомаха из одномерного «вздорного задиры» превратился в многослойного человека, разрывающегося между благородством и зверством. Клэрмонт подарил своему современному самураю душу, и Росомаха прогремел: юноши хотели стать им, женщины хотели приручить его и исцелить от одиночества.

«Люди Икс» Клэрмонта—Бирна были бурлящей виртуальной реальностью, сложенной из достоверных фотографических отсылок и свежих описаний экзотических локаций, которые навещали Люди Икс в ходе своих бурных приключений. Клэрмонт нередко описывал иностранные декорации с утонченной осведомленностью зануды в аэропорту: делился с читателями демографическими сведениями, климатической статистикой и перечислял основные статьи экспорта и импорта. Детально прописанный фон и неизменно распахнутое окно в текущие мысли любого персонажа придавали комиксу текстуру, на которой читатели залипали, как мухи на клейкой бумаге. Невозможно было не погрузиться с головой в эти идеально сконструированные, до безумия захватывающие мыльнооперные повороты и выверты, в эти потрясающие воображение клиффхэнгеры. Ни один сюжет не обходился без шокирующего откровения, сопоставимого с «Нет, я твой отец» Дарта Вейдера. В «Людях Икс» все были чьи-то отцы, давно потерянные братья, злые двойники, ушедшие любовники, матери, жены или потомки из будущего. Вскоре в жизни всей этой международной команды мутантов-изгоев не осталось ничего случайного, и потому появление любого нового персонажа сопровождалось лихорадочными гаданиями. А этот таинственный человек в маске – не пропавшая ли сестра или дядя Ночного Змея? Или он – злой двойник Колосса из параллельного мира? Или, может, давно потерянный сын профессора Ксавьера?