Эдвард Сноуден - Эдвард Сноуден. Личное дело

Разумеется, эти мысли мне и в голову не приходили во время занятия по индоктринации. Наоборот, я изо всех сил старался не заснуть, пока ведущие продолжали инструктировать нас о базовых методах оперативной безопасности, составлявших часть более широкой шпионской технологии, которую разведсообщество коллегиально определяет как «профессиональные методы работы». Они настолько очевидны, что иногда казались откровенно тупыми. «Никому не сообщайте, на кого вы работаете». «Не оставляйте секретные материалы без присмотра». «Не берите с собой свой очень небезопасный сотовый телефон в очень секретный офис», а также «Не говорите по телефону о работе. Никогда». И «Не надевайте бейдж: «Привет! Я работаю на ЦРУ», когда идете в торговый центр.

Наконец речи кончились, погас свет, высветилась программа PowerPoint, и на экране, прикрепленном к стене, возникли лица. Все, кто был в комнате, невольно сели прямо. С экрана, как нам объявили, на нас смотрели лица бывших агентов и контрактников, которые в силу жадности, злого умысла, некомпетентности или небрежности не стали соблюдать означенные правила. Они думали, что стоят выше этих земных мелочей – что и привело их к тюремному заключению и краху карьеры. Подразумевалось, что люди на экране в данный момент находились в подвалах похуже этого, причем некоторые пробудут там до самой смерти.

В общем и целом эффективная получилась презентация.

Позднее мне передали, что за годы с момента окончания моей карьеры этот парад ужастиков – посредственностей, «кротов», отступников и предателей – расширился и включает дополнительные категории: людей с принципами, «дующих в свисток» разоблачителей, радеющих об общественных интересах. Могу только надеяться, что те двадцать с чем-то человек, которые сидят в этой же комнате сегодня, потрясены двурушничеством государства, которое продает секреты противнику и раскрывает их журналистам, когда новые лица – когда мое лицо – возникают на экране.

Я пришел работать в ЦРУ, когда учреждение находилось на самом низком уровне его морального падения. Вслед за поражением органов разведки 11 сентября конгресс и исполнительная власть начали агрессивную кампанию по реорганизации. Она подразумевала избавление от должности директора центральной разведки – как главы ЦРУ и как главы всего американского разведывательного сообщества. Эта должность со времени основания агентства по окончании Второй мировой войны всегда совмещала обе роли. Когда в 2004 году Джордж Тенет был отправлен в отставку, вместе с ним ушло и полувековое превосходство ЦРУ над всеми прочими агентствами.

Рядовые сотрудники увидели в отставке Тенета и понижении статуса директорской должности самый наглядный символ предательства агентства тем политическим классом, для служения которому он был создан. Манипулирование администрацией Буша, а затем обвинение в худших эксцессах привели к практике поиска жертв и сокращению штата. Этот процесс лишь усугубился с назначением Портера Госса, ничем не примечательного бывшего офицера ЦРУ, республиканского конгрессмена от Флориды, в качестве нового директора агентства – первого, кто занял эту должность в ее уже урезанном виде. Введение в должность политика было воспринято как наказание и попытка использовать ЦРУ в военных целях, поставив его под надзор приверженца партии власти. Госс немедленно развернул масштабную кампанию по увольнениям, временному отстранению от работы и принудительному уходу в отставку, что поставило недоукомплектованное агентство в еще большую зависимость от «контрактников». Общественное мнение о ЦРУ было низким как никогда – публика никогда не вникала во внутреннее устройство агентства до того, как не последовали утечки сведений и разоблачения об экстрадициях и тайных тюрьмах.

К этому времени ЦРУ было разбито на пять структурных подразделений. Оперативное управление (Directorate of Operations) отвечало за шпионаж как таковой; Управление разведывательной информации (Directorate of Intelligence) занималось сбором и анализом результатов шпионажа; Управление науки и техники (Directorate of Science and Technology) создавало и обеспечивало всем необходимым компьютеры, средства связи и оружие для шпионов, демонстрируя, как всем этим пользоваться; Административное управление (Directorate of Administration), как следовало предполагать, имело в своем штате юристов, людской ресурс и всех тех, кто координирует повседневные дела агентства и служит взаимодействию с правительством; и, наконец, существовало Управление поддержки (Directorate of Support) – самое странное, но и самое крупное. В него входили все, кто работал на агентство, оказывая любое содействие: от технических специалистов и медицинского персонала до работников кафетериев, спортивных залов и охранников на въезде. Главной задачей подразделения было управление коммуникационной инфраструктурой ЦРУ – той платформой, которая давала бы гарантию, что доклады шпионов попадают к аналитикам, а доклады аналитиков – к администраторам. Также оно включало сотрудников техподдержки всего агентства, которые обслуживали серверы и обеспечивали их безопасность, – людей, которые строили, обслуживали, защищали сеть ЦРУ и соединяли ее с сетями других агентств и осуществляли контроль над доступом.

Короче говоря, то были люди, которые использовали технологию, чтобы соединить все воедино. Не стоит удивляться, что в массе они были молодыми людьми. И также неудивительно, что большинство из них были контрактниками.

Моя команда была подчинена Управлению поддержки, и наша задача заключалась в том, чтобы выстроить архитектуру сервера Вашингтон-Метрополитен – который представлял собой громадное большинство серверов ЦРУ в континентальной части Соединенных Штатов. Это гигантские залы с большим количеством дорогого «железа» тех компьютеров, которые объединяли в одно целое внутренние сети и базы данных агентства, все его системы, которые передавали, получали и хранили информацию. Хотя ЦРУ испещрило всю страну удаленными серверами, многие и наиболее важные серверы агентства стояли на местах их эксплуатации. Из них половина находилась в Новом здании, там же, где и моя команда. Другая половина располагалась в Старом здании. Они были установлены на противоположных концах обоих зданий с таким расчетом, что, если бы один край был взорван, мы бы не потеряли слишком много машин.

Мой допуск TS/SCI подразумевал, что я был «ознакомлен» с рядом различных «разделов» информации. Часть этих разделов имела отношение к SIGINT (радиоэлектронная разведка или радиоперехват); другие разделы – это HUMINT (агентурная разведка, когда работа выполняется, а донесения обрабатываются и хранятся соответственно агентами и аналитиками) – в ЦРУ на регулярной основе включены оба аспекта. Помимо всего этого я был посвящен в раздел COMSEC (безопасность связи), что позволяло мне работать с материалами по управлению криптографическими ключами, с кодами, которые традиционно считались главнейшими секретами агентства, поскольку они применяются для защиты всех остальных секретов агентства. Криптографический материал обрабатывался и хранился на серверах, которыми я занимался, и рядом с ними. Моя команда была одной из немногих в агентстве, кому было позволено касаться их руками, и, похоже, единственная, которая могла на эти серверы зайти.