Николай Колбасов - Воевали мы честно [История 31-го Отдельного Гвардейского тяжелого танкового полка прорыва. 1942-1945]

На мотив махновской песни «Любо, братцы, любо…» вместо строк «а первая пуля ранила меня…» пели:

И припев:

Припев тот же.

Припев тот же.

У этих последних куплетов конец припева такой: «…с нашим командиром не приходится тужить!».

Чаще всего и особенно накануне боя пели на мотив песни коногона из фильма «Большая жизнь»:

На фронте все постоянно находились рядом со смертью. В любое время, в самом неожиданном месте она могла подстеречь человека. Поэтому, наверное, эта песня и еще «Землянка», где говорилось: «А до смерти четыре шага», пользовались самым большим успехом. Люди как бы хотели подчеркнуть: «Вот, смерть рядом, а мы не трусим, мы честно делаем свое дело».

После короткого отдыха эшелоном прибыли в недавно освобожденный Псков. Во время стоянки на железнодорожном узле раздалась команда: «Воздух!». Состав сразу же вышел за пределы станции и остановился в чистом поле. Бойцы спрыгнули с платформ и залегли вдоль железнодорожного полотна. Над городом повисли огромные люстры осветительных ракет. Слышен был грохот рвущихся бомб. Наконец ракеты погасли, налет прекратился. Прогудел паровоз. Мы забрались обратно на платформы и тронулись дальше. На рассвете проехали станцию Печоры. На станции Пылва выгрузились и своим ходом пошли к Тарту.

Наша машина нуждалась в ремонте, и дальше к Тарту пришлось добираться на танке. Разместились на трансмиссии, над дизелями. Я пригрелся и уснул. Проснулся, когда уже прибыли на место и заглушили двигатели. Обратил внимание, что товарищи вокруг чем-то возбуждены. Спросил, что произошло. Они удивились: «А ты что, не слышал?». Оказалось, что во время переправы танков через реку Эмайыги противник обрушил на нас сильнейший артиллерийский огонь. Ребята натерпелись страху, а я все благополучно проспал.

Тарту оказался небольшим городком, с домами в два-три этажа. В одном из них мы и остановились. Гуляли по городу. Забрели в знаменитый Дерптский университет. На вид он не произвел сильного впечатления, но я знал, что среди его воспитанников много выдающихся людей.

Танки сосредоточились на окраине города, на кладбище. Накануне наступления замполит майор Смирнов решил тут же, на кладбище, провести в первой роте политбеседу. Поздним вечером, практически в темноте, он рассадил экипажи на могильных холмиках и стал накачивать танкистов призывами смело идти вперед и крепко бить врага. И это в сентябре 1944 года, когда и так все рвались вперед. Во время политбеседы по кладбищу ударила немецкая артиллерия. Случайно или помог корректировщик, но огонь оказался точным. Почти вся рота была выведена из строя. Погиб ротный — старший лейтенант, армянин. Особенно все переживали гибель помпотеха роты старшего лейтенанта Анатолия Полюткина. Когда-то он был механиком-водителем у командира танковой бригады Баранова. Впоследствии Баранов стал командующим бронетанковыми войсками Ленфронта. Полюткин же с момента основания нашей части служил механиком-водителем танка командира полка. Вся грудь его была в орденах. Под Выборгом командующий генерал-лейтенант Баранов заехал к нам в расположение. В беседе с Примаченко поинтересовался, как дела у Полюткина. Узнав от майора, что его бывший водитель все так же остается на прежней должности, генерал удивился и заметил, что пора бы уже перевести Анатолия на новое место. На вопрос командира полка: «А куда же его перевести?», — Баранов предложил: «А хотя бы помпотехом роты. Все спокойнее будет». И Анатолия перевели. Он был очень доволен. Когда мы спрашивали его: «Как дела?», — Полюткин радостно отвечал: «Что вы, ребята! Не жизнь, а малина!». От помпотеха требовалось, чтобы танки роты были на ходу и обеспечены запчастями. Свои обязанности Полюткин прекрасно выполнял. А тут не повезло. Во время обстрела на кладбище осколок попал Анатолию в голову.

После обстрела приступили к комплектованию новых экипажей, взамен вышедших из строя. Заряжающих, а все они должны были уметь водить танк, сажали механиками-водителями или командирами орудий. Радиомастеров — радистами. Командира взвода автоматчиков назначили командиром танка.

Утром, после артподготовки, полк пошел в наступление. Мы стояли на бугре около трехэтажного дома и смотрели на уходившие в атаку машины. Вдруг над нашими головами просвистели пули и со стены дома посыпалась штукатурка. Пулеметная очередь была из нашего танка. То ли танкист потерял ориентировку, в бою такое случалось, то ли радист-пулеметчик случайно нажал на спуск, но мы сразу же убрались с бугра.

Наступление шло удачно, и в полдень наша машина двинулись следом. Остановились у железнодорожного разъезда. Кто-то из ребят заглянул в сарай и обнаружил там двух небольших поросят. Решили одного пристрелить. Трунов встал в дверях и выстрелил в поросенка из нагана. Раненный поросенок бросился из сарая, и Володька, отпрянув назад, упал на землю. Под общий смех он поднялся и все же пристрелил поросенка. Развели костер, сварили мясо в котелках. На угощение пришли и начштаба Брюквин, начсвязи Тимофеев, и комвзвода Никифоров. Когда покончили с первым поросенком, принялись за второго. Вареное мясо оказалось слишком жирным, и второго порося решили поджарить. Когда мясо было готово, снова пригласили командиров.