Георгий Зимин - Истребители

— Где же Як-3?

— Скоро увидите, — сказал я. — Як-3 находится на аэродроме Ораны.

Для гостей мы запланировали показательный пилотаж на Як-3, о чем члены делегации еще не знали. Это должно было стать для них сюрпризом. По нашему плану, [302] в указанное время инспектор дивизии по технике пилотирования майор Василий Иванович Скупченко — мастер пилотажа, летчик-испытатель и отличный боец, с которым я не раз вылетал в паре на боевые задания, должен был появиться над аэродромом на Як-3 и продемонстрировать весь высший пилотаж, начиная с высоты 20 метров. По окончании пилотажа Скупченко должен был произвести посадку, зарулить к месту организованной нами «выставки» и поставить Як-3 в линейку с другими «яками».

Все шло, как было задумано. В назначенное время Скупченко появился над аэродромом, и с этого момента наши гости смотрели только вверх. Причем все до одного, как по команде, стали засекать время исполнения каждой фигуры высшего пилотажа по секундомеру, а некоторые даже достали блокноты и все данные записывали. И непосвященному человеку было бы ясно, что это не просто разведчики, а разведчики опытные. Надо быть хорошо подготовленным специалистом, чтобы не просто оценить высокую технику пилотажа, но и суметь получить из этой картины объективные данные о летно-тактических возможностях машины.

Пилотаж был выполнен красиво, даже виртуозно. Сжатый, продуманный комплекс фигур позволил все выполнить без пауз. Гости были довольны: оценили все профессионально.

Когда майор Скупченко зарулил, выключил двигатель и доложил мне о выполнении задания, я представил его главе английской делегации, и мы пошли к самолету. Командор Робертс спросил, можно ли ему сесть в кабину Як-3. Я разрешил. Когда он сел в кабину, подогнал высоту сиденья и начал подробно изучать приборную доску, я убедился, что он действительно в истребительной авиации не новичок. Приборы, кстати, не представляли никакой секретности: самые обычные приборы, которые устанавливаются почти на всех истребителях мира. Майор Скупченко был мной предупрежден, что на вопросы о предельных возможностях самолета прямых ответов давать не следует. Ну, в крайнем случае, сослаться на то, что самолеты только что получены, а техническая документация еще в пути. Можно лишь сказать, что все характеристики этого самолета выше, чем у его предшественников.

Но тут произошел курьез. Блестящий летчик, Василий Иванович, вероятно от непривычного груза ответственности, [303] «сманеврировал» не лучшим образом. Разглядывая на приборной доске один из манометров, господин Робертс неожиданно спросил у Скупченко:

— Что это за прибор?

Василий Иванович, недолго думая, отрубил:

— Инструкция еще в пути, и я ничего не знаю.

Господин Робертс понимающе посмотрел на меня и спокойно сказал:

— Все ясно. Понял...

Самолет Як-3 англичанам очень понравился. Господин Робертс даже сказал, что это — лучший истребитель из всех, которые он когда-либо видел. Может быть, командор был искренним: все-таки он был летчиком-истребителем, а Як-3 не мог не понравиться любому, кто хоть что-то смыслил в этом. Но, с другой стороны, бесконечные разговоры об этом самолете, конечно, имели цель между делом все же так или иначе получить точные данные о Як-3.

После того как вопросы взаимодействия авиации с наземными войсками были обстоятельно мною изложены и знакомство с Як-3 состоялось, члены делегации стали настаивать, чтобы их повезли на передовую: им хотелось (так они говорили) увидеть все на практике боевых действий.

А. М. Василевский предупреждал, что выезд группы на передовую будет нежелателен. Я отказал гостям в этой просьбе, мотивируя это тем, что поездка заранее обговорена не была и в намеченную программу не входила. Они настаивали, чтобы этот вопрос был доведен до старшего командования. Я был вынужден доложить обо всем А. М. Василевскому. Александр Михайлович просил меня передать командору Робертсу, что по этому вопросу командование фронта не имеет указаний из Москвы, а поездка — небезопасная, могут быть неприятные последствия, поэтому вопрос о посещении делегацией переднего края надо было ставить официально через английское посольство, в Москве. Как и ожидалось, этот вариант наших гостей не устраивал...

Хлопотными оказались эти две недели. То наши гости вдруг ретиво начинали стремиться к чему-то, что явно не было предусмотрено программой, — но к этому, в принципе, я был готов, то вдруг неожиданные ситуации возникали из-за некоторых бытовых привычек англичан, к чему невозможно было подготовиться заранее. Однажды, например, они упросили вывезти их за город, [304] к живописной реке. Этот день, как я полагал, должен был стать для меня в какой-то мере «разгрузочным»: прогулка на природе, небольшой пикник в мужском обществе, уже привычные разговоры застольного характера и т. п. Неожиданно для меня англичане разделись и как по команде направились к воде. А конец сентября в Литве — это не бархатный сезон в Ялте. Я попробовал воду — ледяная! Сам я всю жизнь занимался спортом, но купаться в ледяной воде?.. «Что за молодцы!» — с невольным уважением подумал я об этих холеных аристократах (большинство членов делегации были представителями старых английских аристократических семей). Вообще во всем, что касалось режима жизни — еды, сна, прогулок, спортивных упражнений, — с англичан можно было брать пример. Все они были подтянутыми, в прекрасной физической форме.

В тот момент, когда англичане дружно направились к воде, ко мне подошли мои помощники — славные московские ребята — и вежливо, но твердо сказали:

— Товарищ полковник, вам необходимо тоже искупаться.

— Ни за что! — поспешно ответил я. — Купайтесь вы: этого будет вполне достаточно для проявления вежливости и гостеприимства.

— Нет, вы здесь хозяин, вам поручено принимать делегацию, поэтому купаться придется вам тоже, чтобы союзники не расценили вашего нежелания поплавать как неуважение к ним.

Что тут было делать? Главное, они оказались правы: в тот момент, когда я думал, что обойдусь без водных процедур, англичане, которые уже были на берегу, стали приглашать меня присоединиться. Я не стану описывать, как у меня в ледяной воде мгновенно перехватило дыхание и как я, к полному удовольствию гостей, тут же как ошпаренный выскочил на берег и лихорадочно начал растираться. Они же продолжали плавать в реке как ни в чем не бывало. Лишь один майор Трап не купался и, как я потом понял, «охранял» одежду членов делегации, но это мне не сразу пришло в голову.

Эпизод с купанием, к моему удивлению, не остался событием «местного значения». Когда впоследствии я был в Москве по поводу перевооружения 86-го гвардейского полка самолетами Як-3, меня пригласил к себе Главный маршал авиации А. А. Новиков. Я подробно доложил об участии дивизии в Белорусской операции и [305] своей работе с англичанами. Он слушал с интересом, а потом вдруг спросил: