Александр Карцев - Неизвестная война. Записки военного разведчика

Зная это, Сергей решил немного помочь Корниле в этой бесконечной войне с документацией. Так за бумажными делами и прошла его первая ночь на двадцать второй заставе.

А утром он обнаружил, что на заставе не проводится утренняя физическая зарядка. Это было настоящим ЧП! Утренняя физическая зарядка была придумана специально для сторожевых застав и выносных постов. Для того чтобы бойцы не сошли с ума от постоянных работ по совершенствованию инженерного оборудования и несения караульной службы. Это было небольшим развлечением в их однообразной жизни на заставе. К тому же им так просто было «объяснить», что на гражданке девушки очень любят бывших военных: «красивых, здоровенных». И что оставшиеся дни службы, кроме всего прочего (самой службы), должны быть посвящены превращению их хлипких и тщедушных тел в атлетические и накаченные фигуры. Почему Корнила не провел со своими бойцами должной работы, было непонятно. Сергею пришлось этим заняться.

После завтрака он провел плановые занятия по тактической подготовке, общевоинским уставам (точнее, по Дисциплинарному уставу) и по военно-медицинской подготовке. И только перед самым обедом наконец-то добрался до своей старой подружки. До надежной и безотказной ЗУ-23-2 (в отличие от ПКП, который постоянно давал осечки и перекосы патронов, зенитная установка была просто фантастически надежна и безотказна!). Это в умных книжках написано, что она предназначена для противовоздушной обороны подразделений воздушно-десантных войск. Но Сергей знал, что истинное ее предназначение — это согревать душу и радовать слух. Потому что ничто не может так порадовать настоящего солдата, как работа этой спаренной зенитной установки. Даже авиационная пушка, установленная на БМП-2, была, на его взгляд, менее эффективна в работе и не так прекрасна, как ЗУ.

Правда, на установке не было прицела (стрельба велась по стволу), но на дальности до двух километров это было не проблемой. Проблемой было другое. Без прицела проверить бой, и привести установку к нормальному бою было невозможно. Но это ни в коей мере не мешало Сергею просто немного повеселиться.

Он развернул установку в сторону степи Татарангзар, навел на парочку камней примерно метрах в восьмистах от заставы и нажал на педаль…

И всего-то две ленты по пятьдесят осколочно-фугасно-зажигательных снарядов, а сколько радости! Эх, давно он уже не получал такого удовольствия! Сергей присоединил две новые коробки с выстрелами. Развернул установку в сторону Лангара и навел ее на небольшую лощину, ведущую от кишлака к стоянке кочевников. Он был уверен, что если духи надумают их посетить еще раз, возвращаться они, скорее всего, будут именно по ней.

После обеда два штурмовика сбросили на Лангар несколько бомб. Чем это было вызвано, Сергей не знал. Что-то происходило вокруг, но у него было слишком мало информации, чтобы связать воедино происходящие события.

Два дня он проводил занятия по планам боевой подготовки. После обеда бойцы занимались инженерным оборудованием заставы. Углубляли траншеи, оборудовали запасные позиции. На второй день наблюдатель доложил о трех машинах «полосатых» (так обычно называли машины разведчиков), возвращающихся от кишлака Чашмайи-Харути.

Похоже, это машины разведчиков десантного полка. Когда они выходили на засаду, было неизвестно. Но то, что они работали в районе пересохшего русла реки Танги, говорило о том, что Франц Клинцевич прислушался к совету Сергея. Возможно, бомбардировка Лангара была как-то связана с их предыдущей беседой и этой засадой. Правда, результата засада, судя по всему, не дала. Слишком все было тихо. Разведчики могли работать с ПБС (приборами бесшумной стрельбы), но братья-моджахеды едва бы стали особенно миндальничать, попав в засаду.

Да и у Сергея с его кочевниками тоже была тишь да благодать. Два дня и две ночи пуштуны не подавали никаких сигналов. Весь его хитроумный план с огневым ударом с соседней заставы по их гостям летел коту под хвост. А ему так хотелось повыпендриваться перед местными духами. Показать им свой полководческий талант. Показать, что он не напрасно четыре года учился в военном училище. Ему было стыдно признаться даже самому себе, что кроме всего вышеперечисленного еще очень сильно хотелось опробовать в деле зенитную установку. И просто немного из нее пострелять. Поиграть в войнушку.

Увы, местным духам все его игры были абсолютно безразличны. В подавляющем большинстве они были пастухами или крестьянами, выращивающими скот или пшеницу. Привыкшими к тяжелому труду на земле. Причем не на самой благодарной и отзывчивой к крестьянскому труду земле. На той земле, которая требовала постоянного орошения водой, потом, а иногда и кровью. Они и воевали так же обстоятельно и спокойно, с истинно крестьянской смекалкой и упорством.

Все эти ночи Сергей не смыкал глаз. Он пытался оправдать свою бессонницу предыдущей работой с батальонным разведвзводом. Тем, что разведчики, как известно, ночные птицы. Но на третью ночь перед самым рассветом его все-таки сморило. Кто-то из дежурных накрыл его бушлатом. В какое-то мгновение он проснулся и почувствовал это тепло и заботу. Ему было приятно ощущать это, и он снова уснул, улыбаясь чему-то во сне.

Проснулся он от шороха над головой. Что это было, понять он не мог. Но еще не проснувшись полностью, он дотянулся рукой до автомата. Снял его с предохранителя (патрон у него всегда был в патроннике, но автомат всегда стоял на предохранителе). В этот момент что-то упало с маскировочной сетки к нему на бушлат. Левой рукой он сбросил это что-то с бушлата на землю. Этим чем-то оказалась обычная стрелка. Небольшая змейка — примерно сорока сантиметров в длину и сантиметр-полтора в толщину. Упав на землю, она встала в стойку. И приготовилась к прыжку. Чтобы понять, что это за змейка, ему понадобилось почти тридцать патронов. Потому как, еще не сообразив окончательно, что произошло, он уже открыл огонь в ее сторону.

Он не думал, насколько она смертоносна. У него не было времени сравнивать стрелку с Марь Ивановной — старой и безобидной коброй, живущей на продовольственном складе восьмой сторожевой заставы на Тотахане. У него не было для этого времени! Он вел непрерывный огонь в ее сторону и просыпался. Он стрелял практически в упор с расстояния не более двух метров. И никак не мог в нее попасть. Пули рикошетили от камней и визжали на разные голоса.

Стрелять в каменистое основание минометного окопа мог только последний папуас (пусть простят меня братья-папуасы, но в этот момент Сергей был самым последним из них). Но он все никак не мог попасть в эту маленькую змейку, стоявшую перед ним.

Прошло около двух секунд с момента начала стрельбы. Выбитые пулями осколки камней поранили стрелку — и она свернулась в клубок. В этот клубок он и попал последними пулями. Разорвав его в клочья.