Трэвис Баркер - Между панк-роком и смертью [Автобиография барабанщика легендарной группы BLINK-182] [litres]

Blink-182 поехали на гастроли с No Doubt и Cypress Hill: смесь получилась огненная. Мы с Гвен Стефани вместе курили травку.Иногда мы останавливались в одном и том же отеле и виделись на афтепати в вестибюле; я говорил ей, что мы идем наверх покурить, и она шла с нами. Как-то раз нам попался классный охранник, который показал нам место, где можно покурить. Мы с ней курили, и в какой-то момент я подумал: о да! Я был очень взволнован и думал о том, как было бы здорово, если бы ее охрана или моя охрана не пришла за нами и просто про нас забыла. Она была такая классная.

Мы просто болтали. Я уже не чувствовал себя тем парнем, который ходил на ее концерты в «Спэнки», и не рассказал ей о том, как фанател от нее тогда и как был рад, что она попросила у меня зажигалку. Это была настоящая проверка моих отношений с Шэнной: я не хотел ей изменять, несмотря на то что Гвен была девушкой моей мечты. (Не то чтобы Гвен собиралась со мной встречаться, но всё же.) Мне было просто классно в ее компании после того, как я весь день провел с парнями. А потом в какой-то момент с нами на гастроли поехала Шэнна, а с Гвен поехал ее старик, и наши сеансы курения подошли к концу. Я подумал: не-е-е-е-ет! Ну ладно.

Cypress Hill должны были уехать еще до окончания турне – у них были запланированы другие выступления. В последний день перед их отъездом я пришел к ним в гримерку и сказал, как мне понравилось с ними гастролировать. «Это было словно глоток свежего воздуха – вы, ребята, невероятные».

Би-Риал говорит: «Сегодня наш последний день, и мы уезжаем во время вашего выступления, поэтому давайте покурим сейчас».

Я схватил Тома, хотя он редко курил травку, и сказал: «Давай, Том, не боись, пойдем покурим с нами». Так вот, мы с Томом и Лил Крисом покурили с группой Cypress Hill: пару косяков, пару бонгов, неважно. Даже в период, когда я курил больше всего, я никогда не употреблял прямо перед концертом. Всегда расслаблялся только после шоу. Минут через пятнадцать блинки вышли на сцену. Мы всегда выступали в бешеном ритме, а этот концерт словно происходил в замедленном режиме. Мои руки двигались, но мне казалось, что я где-то не здесь. Было такое ощущение, что мы плаваем по сцене, а не играем на инструментах.

В какой-то момент Том повернулся ко мне и сказал: «Я хочу домой». Я был с ним полностью согласен. Мне хотелось уползти за кулисы, чтобы никто не заметил, и просто поехать домой. Концерт казался бесконечным: по ощущениям я пробыл на сцене часа четыре. Том был так обкурен, что даже не мог отмачивать с Марком шуточки между песнями.

В конце концов Марк сказал: «Вы что, ребята, под кайфом?» Кажется, он сказал это прямо в микрофон. Мы были совсем не в форме для сцены и еле-еле справлялись. Но что поделать, если ребята из Cypress Hill уезжают, кроме как попрощаться с ними как следует?

Дома после гастролей мы с Лил Крисом как-то ехали на моем «Эскалейде», курили травку, и нас остановил коп. Мы выбросили косяки, но машина провоняла травкой, поэтому коп арестовал нас и посадил на заднее сиденье полицейской машины. Он обыскал мою машину и нашел пакет травки. Нас он отпустил, а пакет оставил себе. Точно не знаю, отнесся ли он к нам снисходительно из-за меня или просто хотел забрать мою травку. Расстроен я был как раз из-за пакета: как только я вышел из полицейской машины, мне сразу захотелось покурить.

Когда Трэвис жил в Короне, я приезжал к нему потусоваться. Я тогда еще ездил на своем старом зеленом «Линкольне-Континентале» компании «Форд». А у него в семье были исключительно «Шевроле» и «Кадиллаки», поэтому его отец не разрешал мне парковать на подъездной дорожке «Континенталь». Приходилось парковаться на улице у соседнего дома.

Что бы ни случилось, Трэвис всегда меня прикроет. Мне приходилось занимать у него деньги, чего я терпеть не могу, но он всегда меня выручает. А я всегда возвращаю, даже если это занимает больше времени, чем мне хотелось бы, – ненавижу быть кому-то должным. Не хочу чувствовать себя обузой. Сейчас у меня нет машины – только мотоцикл. Если мне понадобится машина, он скажет: «Бери «Эскалейд», даже если я не попрошу. Ящики с фирменными товарами группы не получится возить на мотоцикле. Много раз Трэвис говорил: «Просто приходи и бери одну из машин – на столько, на сколько нужно». Я никогда этого не делаю, потому что живу не в лучшем районе и не хочу, чтобы с его вещами что-то случилось. Я очень благодарен ему за всё, что он для меня сделал, – он самый щедрый человек в мире.

Он не считает себя рок-звездой или знаменитостью – он просто Трэвис.

В Короне к нам по-прежнему приставали люди, так что зная, что буду скучать по невероятному бассейну, я всё равно сказал: к черту всё. Папа с Мэри остались жить в том доме и присматривать за ним, а я переехал к Шэнне в Лос-Анджелес. Теперь мы проводили больше времени с ее дочерью Атианой, которой уже исполнилось четыре. Она пряталась за углами и называла меня Слэвисом. Это было очень мило. Мне нравились дети. Я присматривал за своим племянником Брандтом, когда сам был подростком: мы с ним были очень близки. И я много общался с Атианой. Поэтому я знал, что, когда у меня будут дети, всё будет замечательно. И я оказался прав. 9 октября 2003 года родился мой сын Лэндон, и я подумал, что могу вообще больше не работать, всё время сидеть дома и быть счастливым, потому что я его очень люблю. В роддоме я ложился в постель к Шэнне, обнимал его и смотрел на него часами [41] Его полное имя Лэндон Эшер Баркер. Мы чуть было не назвали его Элвисом; еще мы рассматривали имя Кларенс (из-за «Настоящей любви» и Beastie Boys) и Кэш (в честь Джонни Кэша). . Я слушал песню «Your Song» Элтона Джона, когда укачивал его на руках. Я ужасно боялся, что с Лэндоном что-нибудь случится, если меня не будет рядом: я всё время ложился на подушку прямо напротив него, чтобы чувствовать, как он дышит. У Лэндона были такие же глаза, как у меня: когда я на него смотрел, мне казалось, что это уменьшенная копия меня [42] Когда он стал постарше, мне стало нравиться одевать его с ног до головы в такую же одежду, как у меня. .

Напоминаю, я тогда еще был наркоманом. Пока Шэнна лежала в роддоме, ей давали перкосет, потому что она только что перенесла операцию. Он служил ей обезболивающим, но она делилась им со мной – от него немного другой кайф, чем от викодина. Я говорил: «Скажи медсестре, что уронила таблетку на пол».

Мы стали искать дом побольше; я продал собственность в Короне, и мне хватало денег, чтобы купить дом в закрытом коттеджном поселке Бель-Эйр Крэст. Я сказал: «Здесь я хочу вырастить своего ребенка». Так вот, я купил новенький дом площадью четыреста шестьдесят квадратных метров: для того поселка он был даже маленьким, а для нас очень большим. Мы переехали примерно за месяц до Рождества, а потом в рождественское утро у нас случился первый ливень. Когда мы проснулись, в доме было сантиметра два с половиной воды.