Елена Обоймина - Майя Плисецкая. Богиня русского балета

«Исследование проводилось в 1949–1951 годах на территории Западной Германии, Австрии и США среди перемещенных лиц и эмигрантов, в недавнем прошлом – граждан СССР. Методом углубленных интервью было опрошено около 3 тысяч советских граждан, методом биографических интервью – около 300. Это были люди, которые не хотели возвращаться в СССР. То есть у них, во-первых, не было страха перед НКВД-МГБ, во-вторых, это была категория граждан с явно пониженным уровнем фанатичной веры в коммунистические идеалы, а в-третьих, они явно имели мотив «понравиться» интервьюерам, которых они могли воспринимать как представителей новой страны своего обитания. То есть в выборке был явный сдвиг, предполагающий более негативное, более критическое отношение к советской власти.

Результаты исследования выявили удивительные вещи. Люди, которые бежали от советской власти, ее не то чтобы любили, но в основном поддерживали. Людей, критически настроенных, было примерно столько же, сколько и сейчас: около 20 %. Эмигранты считали правильной собственность государства на средства производства. Хвалили советскую медицину и образование. Это были насквозь советские люди, которые поддерживали советскую власть без принуждения. Они правда так думали. Так что главный тезис… о том, что лояльность в сталинские времена обеспечивалась исключительно угрозами «ударов сапогом по почкам», – этот тезис неверен. По крайней мере неверен в такой категорической форме».

В подтверждение сказанному – мнение известного хирурга Николая Амосова:

«Был ли я «советским человеком»? Наверное, все-таки – был. Менять социализм на капитализм не хотел. Завидовал западным коллегам по части условий работы, но чтобы уехать – мысли не возникало. Несмотря на правителей-коммунистов, наше общество выглядело более человечным. Права бедного народа на работу, пенсию, соцстрах, лечение, образование, почти бесплатные квартиры и транспорт, казались важнее свободы прессы и демонстраций против правительства. Они ведь нужны только кучке интеллигентов».

Но вернемся ко дню рождения дирижера Файера. Весь последующий эпизод, пожалуй, все-таки вполне тянет на определение «мракобесие». Раздался звонок в прихожей, возвещающий о приходе очередного гостя. На пороге появился сам директор Александр Солодовников. Сняв верхнюю одежду, поздоровался со всеми за руку. Но на Плисецкой его улыбка сошла с лица. Легкий оборот к Файеру: а это как понимать? Именинник Юрий Федорович, человек удивительно добрый, в замешательстве забормотал:

– Это соседка, это соседка, соседка…

«Меня так больно колет мизансцена, что через десять минут я неслышно ухожу, не попрощавшись. Я гордая. Зачем со мной так. Живой не сдамся. Кто кого!» – писала балерина. Обижаться действительно было от чего.

Кроме незаслуженных обид от руководства театра, было в том 1949 году и нечто другое, о чем, казалось бы, можно рассказать в автобиографической книге. Но балерина умолчала о личном, только лишь раз мельком упомянув в своем повествовании танцовщика из Большого театра Эсфандьяра Кашани, которого не включили в группу для зарубежных гастролей по причине, что отец его родом из Персии.

Между тем ее роман с красавцем-персом в свое время вызвал много разговоров в театре. «Подумать только: прима Большого приезжала домой к танцовщику из кордебалета на черном лимузине с шофером! Это происходило в 1949 году, когда все московские машины можно было по пальцам пересчитать…» – поражаются сегодняшние журналисты.

Юрий Федорович Файер (1890–1971) – советский российский дирижер, скрипач. Народный артист СССР (1951). Лауреат четырех Сталинских премий (1941, 1946, 1947, 1950)

Прежде всего следует заметить, что Майю Плисецкую в 1949-м еще никто не называл примой. Да и ее появление на свиданиях с возлюбленным, проходивших в его коммуналке на Шаболовке, непременно на черном лимузине с личным шофером, отдает привкусом легенды.

Говорят, артист балета Эсфандьяр Кашани, красавец с иранскими корнями, разбил не одно женское сердце. Плисецкая обратила на него внимание в репетиционном классе. По воспоминаниям Кашани, они сразу понравились друг другу. Веселая и открытая, яркая Майя всегда обращала на себя мужское внимание. Хотя вне сцены и фотоателье она выглядела внешне более чем скромно (это видно на документальных кадрах), в поклонниках недостатка никогда не было.

По утрам влюбленные виделись в репетиционном классе, потом гуляли или ходили в кино. Кашани радушно приняли в доме Плисецких, Рахиль явно благоволила к юноше, надеясь на дальнейшее устройство судьбы своей дочери (Кашани был младше Майи на пять лет). Балерина познакомила возлюбленного с другими родственниками и подружилась с его матерью. Дело вроде шло к свадьбе, но роман закончился так же внезапно, как и начался: Плисецкая оставила танцовщика, даже не объяснившись… Зная принципиальный характер Майи Михайловны, можно предположить, что для разрыва были какие-то веские причины.

Впрочем, неудавшийся роман, по счастью, не помешал Плисецкой и Кашани в дальнейшем танцевать вместе – например, в «Вальпургиевой ночи», этом блестящем шедевре Шарля Гуно из оперы «Фауст». Искусство прежде всего!

В 1968-м Эсфандьяр Кашани ушел из Большого театра и стал работать с тренером по фигурному катанию Татьяной Тарасовой, ставил хореографию в танцах на льду, в частности, для знаменитой пары Миненков – Моисеева.

Время шло, и Плисецкой все чаще поручали главные партии в балетах. Одной из них стала партия Царь-девицы в балете Цезаря Пуни «Конек-Горбунок», в которой она впервые выступила 16 октября 1949 года.

Этот балет был очень любим зрителями в дореволюционное время. Поставленный еще в 1864 году французским балетмейстером Артуром Сен-Леоном, затем переделанный гениальным Мариусом Петипа, он нес в себе черты блестящего дивертисмента. В 1901 году балет был заново поставлен А.А. Горским, который бережно сохранил лучшие сцены и танцы предшественников – Сен-Леона и Петипа.

Царь-девица Плисецкой была шутливой и лукавой, женственной и ласковой, кокетливой и царственной, и в то же время эта партия была исполнена балериной с большим мастерством и прекрасно отточенной техникой.

Трудно сказать, когда в этот балет попал Русский танец П.И. Чайковского, написанный им как вставной номер для третьего акта «Лебединого озера» (в редакции балета Юрия Григоровича под эту музыку в третьем акте, как известно, танцует русская невеста). Но именно в «Коньке-Горбунке» Русский танец исполняли многие известные балерины прошлого. Блеснула в нем в конце 1940-х и Майя Плисецкая, передавая филигранным исполнением хореографии все оттенки музыки Чайковского, а ее красавица Царь-девица словно явилась прообразом Царь-девицы в другом «Коньке-Горбунке», созданном Родионом Щедриным для его любимой балерины. Но не будем забегать вперед…