Елена Обоймина - Майя Плисецкая. Богиня русского балета

Сказано, конечно, не в бровь, а в глаз.

Впрочем, в 1995-м и сам Григорович оказался вынужден покинуть Большой театр.

Вместе с Плисецкой со сцены Большого театра ушли поставленные ею балеты. «И все они – «Анна Каренина», «Чайка», «Дама с собачкой» – исчезли вместе с ее уходом из Большого в 1990 году, и из репертуара театра, и с лица земли», – скажет журналист Татьяна Кузнецова.

«Мы никогда не говорили с ней о том, как она пережила день, когда узнала, что вместе с группой солистов ее вывели на пенсию, – рассказывает Сергей Николаевич о Майе Плисецкой. – Как потом выяснилось, к этому приказу приложила свою руку Раиса Максимовна Горбачева. Без ее участия в судьбах отечественного балета эта акция никогда бы не состоялась так поспешно и так беспардонно».

Сказанное подтверждается и Майей Михайловной в ее второй книге.

Майя Плисецкая и Ив Сен Лоран. Париж. 1971 г. Фотограф – Алан Дижон

«Одежда диктует поведение».

«Вмешательство президента и Раисы Максимовны в наши балетные дела было вредным и губительным. Лучше бы вам, Михаил Сергеевич, в ответственнейший момент истории не в балет нос совать, а решительнее и попристальнее экономикой, а на худой конец охраной складов оружия заняться. Может, меньше крови по окраинам бывшего Союза пролилось бы тогда.

Москва отдаляется от меня более и более. Танцевать туда не зовут. В Большом – вражеский лагерь. Культ!! Все мои балеты сняты с репертуара. Декорации их гниют под снегом. Костюмы распродаются. Мое желание поставить новый балет встречается гробовым молчанием. Дирекция Большого делает вид, что мою заявку и не получали.

Я направляю беспокойное письмо Горбачеву. Объясняю, что в родном театре меня лишили всяческой работы. Безмолвие. Ответа не приходит. В сорокаминутном разговоре с Раисой Максимовной Горбачевой Щедрин наталкивается на высокомерие и упрямство. Она не хочет обсуждать тему диктаторского участия президента Горбачева в балетном конфликте в Большом. Выплата заработной платы мне прекращается. Никакой пенсии не положили» (Майя Плисецкая. Тринадцать лет спустя).

«Майя приняла удар стойко, – пишет С. Николаевич. – Боль и обиду глушила работой. Лучшее средство от всех депрессий».

«Майе Михайловне просто нечего делать в Москве… Ее просто здесь лишили работы и даже пенсиона», – рассказывал Родион Щедрин в одном из интервью 1991 года.

Насчет пенсии – все очень странно. Ведь Майе Михайловне было уже около шестидесяти пяти, и при том, что для балерин пенсионный возраст определен в тридцать восемь, она много лет как должна была находиться на пенсии. Но понятно, что пенсию не могли «положить» автоматически по достижении пенсионного возраста: за ее назначением нужно было обратиться в соответствующее учреждение. А если не обратился – ничего и не назначат. Таковы правила.

В 1990-е годы балерина продолжила сотрудничество с известными зарубежными хореографами и их труппами, в частности с «Марсельским балетом» Ролана Пети и «Балетом XX века» Мориса Бежара. Она выступала в малоизвестных у нас балетах «Федра» Сержа Лифаря, «Астурия» на музыку И. Альбениса, в поставленном специально для нее балете «Мария Стюарт» Эмилио де Диего в хореографии художественного руководителя труппы фламенко Хосе Гранеро. В 1992 году в парижском театре «Эспас Пьер Карден» состоялась еще одна премьера – «Безумная из Шайо» на музыку Родиона Щедрина, где Плисецкая исполнила главную партию. «Живой дар Плисецкой оказался шире и могучее мифа, и ее новая героиня затмила и Лебедя, и Айседору, и Кармен, потому что она была сегодня важнее и современнее всего, что Плисецкая уже сделала, всего, чем она дорожит, но чем уже не живет», – туманно писала пресса об этой ее работе.

Выступления балерины в Москве стали крайне редкими, но не менее запоминающимися, чем раньше. Как правило, они были приурочены к юбилейным датам – ее собственным и товарищей по искусству. Например, в 1992-м в Большом театре прошел юбилейный вечер певицы Галины Вишневской, с которой дружила Майя Михайловна. Подарком юбилярше стал бессмертный «Умирающий лебедь» в исполнении Майи Плисецкой.

Ее уникального «Лебедя» можно увидеть на видеозаписи выступления в концерте на Красной площади в том же 1992 году. Под аплодисменты зрителей балерина появляется на сцене в мягком приглушенном свете юпитеров, и кажется, остановилось время… Никто не скажет, сколько лет исполнительнице: прямая спина, тонкая талия и стройные ноги, ни на секунду не спускающиеся с пуантов! Мягкость и пластика, волшебные руки Плисецкой, которые в конце концов складываются крыльями с последним вздохом ее лебедя… Незабываемый танец на все времена!

В марте следующего, 1993 года скончалась Рахиль Михайловна Мессерер-Плисецкая, мать Майи Плисецкой.

– В ее жизни было много горя и много радости, – рассказывает ее племянник, двоюродный брат балерины Азарий Мессерер. – Она не пропускала ни одного спектакля с участием Майи, Александра или Азария. Рахиль обычно сидела в первых рядах, рядом со своим младшим братом Александром и знаменитой Лилей Брик, в одном из красивых черных платьев, улыбаясь многочисленным поклонникам ее детей, то и дело подходившим к ней в антракте. Иногда она дарила знакомым фотографии, подписывая «На добрую память от мамы Майи».

В конце жизни Рахиль Михайловна получила возможность путешествовать. Гостила в Англии у сестры Суламифи, которую английская королева наградила высшим орденом за вклад в культуру Великобритании. Она также провела полгода на Кубе, где работал Азарий, во Франции и Испании. В 1990 году она приехала в Америку в сопровождении брата Александра, который нежно ухаживал за ней и фактически продлил ей жизнь.

Жили они в прекрасном доме Стэнли Плезента, племянника Михаила Плисецкого, мужа Рахили. Дом находился на берегу моря, в Ларчмонте, одном из красивейших предместий Нью-Йорка. По утрам и вечерам она, красивая и величественная в старости, сидела в саду, перед домом, и проходившие мимо соседи останавливались, чтобы перекинуться с ней несколькими словами. Они называли ее «королевой Ларчмонта». В семьях братьев Стэнли и Мэнни Плезентов бережно хранят реликвии поездки их отца Лестера в Москву в 1934 году: книгу о трудовом подвиге на Шпицбергене с патриотической надписью Михаила Плисецкого…

…Известно, что Майя Михайловна не присутствовала ни на похоронах матери – ее не было в Москве в то время, ни на похоронах горячо любимого старшего брата. Возможно, это явилось проявлением ее известной антисемейственности, а может, предпочитала помнить своих близких живыми…