Дмитрий Емлютин - Шестьсот дней и ночей в тылу врага

Я останавливаю внимание читателей на этой мысли, чтобы сказать о том, как напряженно всеми участниками партизанского подполья постигалась наука борьбы. Все давалось непосредственной практикой, сложной и опасной. И каждый наш товарищ стремился поскорей овладеть своей ролью.

Мы отравились к Марусе Кухтиной, благополучно миновали поселок Локоть, занятый эсэсовцами. Я хорошо помню субботу в октябрьский вечер 1941 года. Моросил холодный дождь. Я сидел в колхозной избе и ожидал Кухтину. Керосиновая лампа с отбитым вверху стеклом коптила. Мне очень хотелось спать, несмотря на то, что на сердце было неспокойно. Володя Морозов снимал гарь с фитиля и напевал что-то унылое.

— Да перестань ты тянуть за упокой! Дай отдохнуть людям! — поворачиваясь на широкой скамье, сказал Виктор Емельянов.

В дверь постучали, дремоту как рукой сняло. Вошла Кухтина.

— А у меня в доме гости из Брасовского отряда! — тут же доложила она после приветствия. — Вы пришли удачно.

Через десять минут мы встретились с комиссаром отряда Федоровым и сопровождавшими его партизанами. Беседа затянулась до полуночи. К утру дождь прекратился, и мы все вместе двинулись в Брасовский отряд, расположившийся в урочище «Девкина Горка». Партизаны обрадовались нам. Собравшись у костра, они внимательно слушали наши сообщения о положении дел на фронтах, о действии партизанских отрядов на Брянщине, методах борьбы на коммуникациях врага и с предателями. В тот же день партизаны решили назвать свой отряд «За Родину» и приняли присягу. Вот она:

«Я, гражданин Великого Советского Союза, верный сын героического русского народа, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашистский разбойник на нашей земле не будет уничтожен.

Я обязуюсь беспрекословно выполнять приказы всех своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину.

За сожженные города и села, за смерть женщин и детей наших, за пытки, насилия и издевательства над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко, беспощадно и неустанно.

Кровь за кровь, смерть за смерть!

Я клянусь всеми средствами помогать Красной Армии уничтожать бешеных гитлеровских псов, не щадя своей крови и своей жизни.

Я клянусь, что скорее погибну в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму.

Если же по своей слабости, трусости или по злой воле я нарушу эту присягу и предам интересы народа, пусть умру я позорной смертью от руки своих товарищей».

Присягу читал комиссар отряда, а партизаны громко повторяли, затем каждый подписался.

Бюро Орловского обкома партии решило привести к присяге все сформированные отряды. От командира и комиссара принимал присягу секретарь райкома.

Из отряда «За Родину» я направился к навлинским партизанам. Проводить меня к ним вызвался командир взвода отряда Иван Григорьевич Новиков.

Мы шли всю ночь, минуя небольшие вражеские гарнизоны, оставленные в селах. К утру мы увидели между деревьями вооруженного бойца, пристально следившего за нами.

— Никак пришли! — воскликнул Новиков и знаком руки подозвал бойца.

Действительно, мы оказались в расположении первого Навлинского отряда. Нас провели в штаб, и там мы увидели секретарей райкомов партии Суслина и Максименко, председателя райисполкома Мирошина и других товарищей. Мы быстро договорились о совместных действиях, определили способы выполнения указаний штаба оперативной группы. После этого созвали собрание, и партизаны назвали свой отряд «Смерть немецким оккупантам».

На другой же день навлинцы начали боевую операцию по захвату у противника склада боеприпасов, оставленного отходящими частями 13-й армии. Склад был большой, его охраняло целое подразделение.

Партизаны напали днем, врасплох, когда бдительность врага была притуплена. Четыре пулемета, выставленные партизанами, перекрыли дорогу к складу. Гитлеровцы потеряли 70 человек убитыми и бежали, оставив четыре орудия, 70 пулеметов, две тонны тола, 18 минометов, более 100 тысяч патронов и другое вооружение. Этой операцией руководил выпускник нашей диверсионной школы Осипов и его друзья Ижукин, Чушикин и Согреев.

Вооружение и боеприпасы, захваченные у противника, поделили между десятью партизанскими отрядами.

Новые партизанские отряды появлялись и организовывались буквально каждый день.

К декабрю 1941 года в южном массиве Брянского леса дислоцировалось уже свыше двадцати партизанских отрядов, скомплектованных из актива партийных организаций и Советов Навлинского, Суземского, Брасовского, Выгоничского и Трубчевского районов.

Военнослужащий Илларион Антонович Гудзенко вместе с другими оставшимися в тылу гитлеровских войск командирами организовал два отряда: имени Ворошилова № 1 и отряд имени Ворошилова № 2, численностью 300–350 человек каждый. Ядро отрядов составляли бойцы и командиры частей Красной Армии.

Для выполнения оперативных задач мы организовали из военных специальный отряд в 46 человек под командованием капитана Петра Сольникова.

Сформировали также партизанский отряд, которому вскоре суждено было стать ядром мощного легендарного соединения Александра Николаевича Сабурова. Вначале возглавил его коммунист Игнат Лаврентьевич Бородавка. С 23 февраля 1942 года этот отряд стал называться отрядом имени 24-й годовщины Советской Армии.

В Навлинском районе штабом опергруппы был создан из двух групп военнослужащих молодежный партизанский отряд под командованием лейтенанта Советской Армии Стрельца Филиппа Евдокимовича. Об этом отряде, как и о других, я расскажу несколько позже.

К нам пришли и украинские отряды Воронцова, Погорелого, Боровика. Мы их приняли с радостью и постарались по возможности помочь оружием, продовольствием, одеждой.

Повсеместные зверства гитлеровцев ожесточили людей, поднимали их на борьбу с оккупантами.

Я хорошо знал село Салтановку, в нем было 450 домов. Колхозники жили здесь хорошо, в полном достатке. Добротные рубленые дома с крылечками утопали в зелени и цветах. В селе были и средняя школа, и больница, и клуб, и библиотека.

Салтановку гитлеровцы сразу взять не могли, — партизаны оберегали село на подступах, но утром 26 сентября прибежали связные и сообщили, что фашисты прорвались.

Тревожная весть в несколько минут облетела село. Очень немногие успели взять кое-что из своего скарба и уйти в лес. Показались вражеские танки, а за ними — солдаты. Гитлеровцы, как саранча, накинулись на село, начали грабить. Все, что можно было взять, грузилось на автомашины, бронетранспортеры, танки, укладывалось в вещевые мешки и ранцы. Из всех изб неслись крики и стоны.

Гитлеровские офицеры шагали по улице, торопили солдат. Но вот один из офицеров дал свисток, и в воздух тут же взвились ракеты. Это был сигнал команде эсэсовцев поджигать дома. Густые клубы черного дыма поднялись к небу, поплыли к лесу.