Юрий Фельштинский - Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время

18 января в присутствии Сони и Гуин О’Шонесси Эрик Блэр продиктовал свою последнюю волю 840 840 George Orwell Archive. J/3. Legal documents. Will, certified copy. 1950. Jan. 18. . Все права, связанные с его литературным наследием, предоставлялись Соне. По договоренности с ней и с Эврил сестре поручались заботы о приемном сыне, на счет которого предписывалось положить сумму, необходимую для того, чтобы Ричард получил достойное среднее и высшее образование. Эрик пожелал, чтобы, несмотря на то, что он не принадлежит ни к какой церкви, его похоронили согласно обычаям англиканской церкви - тело не должно было предаваться кремации, захоронение следовало произвести на одном из «ближайших удобных кладбищ» 841 841 В печати завещание было опубликовано сравнительно недавно: The Guardian. 2000. Jan. 14. .

Поздно вечером 20 января 1950 года Соня отправилась с Лусианом и другими приятелями в ночной клуб. Вскоре после полуночи ее вызвали к телефону. Звонил дежурный врач с сообщением, что Эрик умер: легкие полностью вышли из строя, произошло легочное кровоизлияние, он потерял дыхание, а вслед за этим сознание; все попытки привести его в чувство оказались безрезультатными, и только что была констатирована смерть.

Эрик Блэр - Джордж Оруэлл скончался на сорок седьмом году жизни. В свидетельстве о смерти в графе «причина» было записано одно зловещее слово: «туберкулез» 842 842 George Orwell Archive. J,/4. Legal documents. Death certificate St. Pancras. 1950. Jan. 21. .

Отпевание происходило в церкви Христа возле Рид-жент-парка, в центре Лондона, 25 января - в тот самый день, когда предполагался вылет в Швейцарию. Эрик хотел быть похороненным в сельской местности. Так и поступили. Астор организовал отправку гроба в свое имение возле селения Саттон Коуртенси (Sutton Courtensy), графство Оксфордшир, и сам вместе с Соней сопровождал тело, погребенное затем на территории церкви Всех Святых, стоящей на крутом берегу Темзы. На надгробном камне была сделана надпись «Эрик Блэр» с датами жизни. И те, кто посещал эту церковь, обычно не знали, что именно там захоронен великий писатель. Зато имя его соседа по кладбищу - бывшего премьер-министра Великобритании Герберта Асквита - посетителям было обычно известно, но подходя к могиле английского политика, они не обращали внимания на могилу незнакомого им «Эрика Блэра».

Перед смертью в санатории Оруэлл продолжал вносить заметки в записную книжку, которую стал заполнять, по-видимому, параллельно с окончанием работы над романом «Тысяча девятьсот восемьдесят четыре» 843 843 George Orwell Archive. D/4. Orwell G. Notebook. . Споры по поводу того, для чего в эту книжку вносились некие имена с комментариями и как предполагал использовать ее писатель, не утихают по сей день. Записная книжка (в ней 42 страницы и несколько положенных между ними газетных вырезок) имела заголовок «Попутчики» (Fellow Travelers) и содержала постоянно пополнявшийся список лиц на Западе, которые, по мнению Оруэлла - в некоторых случаях вполне обоснованному, в других - явно ошибочному или противоречившему его же собственным высказываниям, - были «скрытыми коммунистами» или, как сказали бы сегодня, советскими агентами влияния.

Раскрытие истинной «физиономии» таких лиц Оруэлл начал еще в военные годы, когда опубликовал в газете «Обзёрвер» сравнительную характеристику двух книг - работы Фридриха Хайека «Дорога к рабству», в которой беспощадно разоблачался тоталитаризм (Оруэлл придал этой работе такое значение, что прорецензировал ее на основе отрывков, публиковавшихся в журналах и газетах, еще до того как книга вышла отдельным изданием) 844 844 Hayek F. von. The Road to Serfdom. London: Routledge Press, 1944. , и публикации Конни Циллиакуса «Зеркало прошлого» 845 845 Zilliacus K. The Mirror of the Past. London: Gollancz, 1944. (также по журнальным текстам), содержавшей несомненную апологию сталинского режима 846 846 Observer. 1943. Apr. 12. .

В 1947 году Оруэлл вступил в открытый конфликт с Циллиакусом, теперь уже лейбористским парламентарием. Сын финского авантюриста и революционера, сотрудничавшего с большевиками, Циллиакус стал респектабельным британским юристом и общественным деятелем. Считая себя левым лейбористом, Циллиакус в предвоенный период оправдывал сталинский «большой террор», заявляя, что Сталин ведет непримиримую борьбу против нацистской «пятой колонны»; в военный период Циллиакус служил в министерстве информации, направляя усилия на восхваление советских побед и их «организатора» маршала Сталина. После войны, став в 1945 году депутатом палаты общин от Лейбористской партии, Циллиакус поддержал установление тоталитарных режимов советского образца в странах Восточной Европы.

В одном из «Лондонских писем», публиковавшихся в американском журнале «Партизан ревью», Оруэлл упомянул Циллиакуса как скрытого коммуниста в числе нескольких других подобных ему «левых» лейбористских парламентариев, для которых восхваление СССР было важнее национальных интересов собственной страны. Циллиакус выступил с опровержением, на которое Оруэлл тут же написал ответ. Оба выступления были помещены в одном и том же номере газеты «Трибьюн» 847 847 Orwell G. Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 4. P. 191-194. . Писатель был упорен в своем предположении: «Я полагаю и буду так полагать до тех пор, пока мне не представят доказательства противоположного, что он и другие, подобные ему, проводят политику, вряд ли отличимую от политики Компартии, являясь в действительности агентами влияния СССР в этой стране, и что когда, по их мнению, советские и британские интересы придут в противоречие, они поддержат советские интересы».

Теперь, когда Оруэлл составлял свой список, его отношение к Циллиакусу становилось своего рода стандартом для выявления тех лицемеров, которые, как он полагал, формально провозглашая свою верность демократии и пользуясь ее благами, на деле служили советскому тоталитаризму и его вождю - палачу Сталину, то ли за прямую или косвенную оплату (например, высокие гонорары), то ли внешне безвозмездно, но в расчете, что в конце концов их труд будет должным образом оценен и их хорошо отблагодарят.

Оруэлл не был четок в определении критериев для занесения тех или иных политиков или деятелей культуры в свой «черный список». Он был в немалой мере субъективен, поддавался собственным негативным эмоциям, был неоправданно раздражителен, что легко можно было объяснить его состоянием здоровья. В результате в список включались имена и тех, кто искренно стоял на левых позициях или высоко оценивал роль СССР во Второй мировой войне, но в то же время не идеализировал внутриполитическую ситуацию в сталинском СССР. В конечном итоге в список попали более ста имен, среди которых были и люди всемирно знаменитые, и лица совершенно случайные, со многими из которых Оруэлл лично не был знаком, но узнавал о них из прессы или даже от своих знакомых, например, от Риза.