Юрий Фельштинский - Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время

Однако главной темой, пронизывающей все изложение, является ужас неизбежно надвигающейся войны. Тень бомбардировщика появляется снова и снова, заполняя мысли и чувства главного персонажа. Он совершенно не в состоянии осознать, что на свете существует что-то еще, кроме непонятного и неопределенного «фашизма», ужаса надвигающейся войны, которую невозможно предотвратить.

Сразу после собрания пресловутого книжного клуба Боулинг встречает своего старого школьного учителя, который почему-то заводит с ним разговор не на острые темы современности, а о богах и тиранах Древней Греции. В ответ на недоуменное напоминание Джорджа о Гитлере, старый учитель небрежно бросает: «Я не думаю о нем». Писатель настойчиво напоминает, что кроме Гитлера и Сталина есть нечто вечное, и эта главная реальность важнее козней современных злодеев. Не покидая своего неопределенного «социализма», Оруэлл поворачивался в сторону вечных ценностей, которые во все большей степени выходили на первый план в его творчестве, несмотря на приближавшуюся войну.

Однако возвышенные гуманистические нотки, которые прорываются в романе, как правило, сквозь канву грез и воспоминаний героя, и лишь иногда прямо и открыто, отходят на второй план и подавляются жизненными реалиями. Сюжет вновь и вновь возвращается к дремотной, спокойной британской провинции, сельской жизни, которая, казалось бы, самой красотой своих пейзажей защищена от внешнего вторжения. Это вторжение оказывается чуждым и даже эфемерным, но может стать и откровенно враждебным, вражеским.

В памяти Боулинга, когда он обращается к своим детским годам, постоянно всплывают золотые дни, которые уже не вернуть. Им на смену пришли многочисленные виды современного зла, воплощенного в промышленном прогрессе, в отвратительных фабриках и шахтах. Герой одержимо ищет, но не находит следов «райского прошлого», естественно сохранившегося таковым только в его памяти, способной упорно удерживать радостные, позитивно волнующие душу воспоминания и невольно изгоняющей все отвратительное. Но чуждое - это еще не враждебное. Прошлое и настоящее может быть внезапно сметено с лица земли бомбами, тем самым военным самолетом, символическим в романе, но реальным в окружающем мире. А может быть, уничтожение нового, отвратительного мира бомбами этого самого самолета - это наилучший выход? -на какой-то миг задумывается Боулинг, хотя тотчас отбрасывает от себя эту поистине кощунственную мысль, вызвавшую лишь содрогание.

В конце концов Джордж Боулинг возвращается к обычной монотонной жизни в пригороде, к своей жене, читающей ему нравоучения, и к раздражающим его детям. Глоток свежего воздуха он получил, но это был лишь один глоток...

Оруэлл легко переходит от размышлений и чувств своего героя - несколько отяжелевшего, привыкшего к пригородной повседневности продавца страховых полисов, вдруг возрадовавшегося «свежему воздуху», к собственным реминисценциям по поводу героя, его окружения, его судьбы, судеб современной цивилизации, которой непосредственно угрожает непонятная и совершенно неоправданная война. Именно в этом состоял смысл тех пацифистских интонаций, которые созрели в сознании писателя и теперь перекочевали в роман.

Почти дописав роман, но считая, что рукопись еще необходимо доработать, улучшив отдельные фрагменты, Эрик Блэр покинул санаторий с настойчивой рекомендацией врачей провести следующие несколько месяцев в теплом климате, чтобы закрепить положительные результаты лечения. Сырые британские погоды отнюдь не способствовали этому. Но осуществить такой план было нелегко по элементарным финансовым соображениям - гонораров за статьи, публикуемые в журналах и газетах, едва хватало на то, чтобы относительно безбедно существовать. Средств же на дальнюю длительную поездку с женой не было и в помине. Неожиданно пришла помощь. Редактор «Аделфи» Макс Пла-умэн познакомил его с романистом средней руки Леопольдом Майерсом, у которого оказались два важных качества: он был восторженным почитателем творчества Оруэлла и обладал приличным унаследованным состоянием, из которого готов был выделить Оруэллу необходимые для лечения и работы деньги - 300 фунтов стерлингов (вполне достаточная по тем временам сумма, нужная для длительного отдыха) 523 523 Meyers J. George Orwell: The Critical Heritage London: Routledge, 1997. P. 16. . Щепетильный Оруэлл согласился принять деньги только как займ. Он, действительно, возвратил долг, но не скоро, лишь после того как вышел «Скотный двор», принесший Оруэллу и славу, и гонорары. Он писал вдове Плаумэна, скончавшегося в июне 1941 года: «Давно уже было пора начать отдавать долги, но до этого года я действительно был не в состоянии сделать это». Долг он смог отдать двумя платежами. Сумма первого чека составила 250 фунтов 524 524 Orwell G. Letter to Dorothy Plowman. 1946. Febr. 19. // Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 4. P. 104. .

О том, в каком состоянии он находился перед поездкой, осуществленной на деньги почитателя, Оруэлл рассказал в письме Джеку Коммону:

«Конечно, эта поездка... на занятые деньги, очень дорогая, и я не думаю, что у меня найдутся финансы на три-четыре месяца. Роман должен выйти в начале апреля [1939 года] 525 525 Речь идет о романе «Глотнуть воздуха». Работа несколько затянулась, и роман вышел немного позже. . Там, действительно, все смешалось, но некоторые части его мне нравятся, и он внезапно открыл мне большую тему, которой я на самом деле раньше никогда не касался, да и сейчас у меня нет времени должным образом справиться с нею. Я хотел бы остаться в живых, не попасть в тюрьму и не иметь финансовых проблем ближайшие несколько лет. Я надеюсь после этой книги написать нечто злободневное, но у меня есть очень смутная мысль об огромном многотомном романе и мне нужны несколько лет, чтобы спланировать его в спокойной обстановке. Конечно, когда я говорю о спокойной обстановке, я не имею в виду отсутствие войны, потому что на самом деле, воюя, можно быть в мире с собой, но я не думаю, что то, что я имею в виду под спокойствием, совместимо с современной тоталитарной войной» 526 526 Orwell G. The Collected Essays, Journalism and Letters. Vol. 1. P. 367- .

В качестве наилучшего места для продолжительного отдыха врачи порекомендовали Марокко. Главным достоинством этой страны был сухой теплый климат, особенно на склонах Атласских гор. Стоимость жизни там не была высока, и основную статью расходов составляло морское путешествие до Гибралтара, откуда можно было сравнительно легко добраться до нужного места. Намного дешевле было бы отправиться наземным путем через Францию и Испанию, но, имея в виду испанскую репутацию Оруэлла, этот вариант был исключен - он был слишком опасным, почти самоубийственным. К тому же гражданская война в Испании шла к концу - приближался разгром республики силами Франко.