Рэнди Тараборрелли - Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему» [litres]

Морин было на тот момент пятьдесят три года. За плечами – несколько десятилетий работы в шоу-бизнесе. Таких, как Фрэнк, она насмотрелась достаточно. Понимала, что с подобными мужчинами рано или поздно возникают проблемы. И не надо торопиться связывать с Фрэнком судьбу.

– Мам, он мне нравится, – сказала Миа за завтраком. – Мне кажется, он классный.

– Мистер Синатра и есть классный, – вмешался в разговор Джордж Джейкобс.

– Конечно! – подхватила Морин и рассмеялась. – Он же не кто-нибудь, он – Синатра. Но это не значит, что он подходит моей девочке. Как бы он не разбил тебе сердце, Миа.

– В любом случае решать буду я, и никто больше, – заявила Миа.

– Да, родная, – вздохнула Морин. – К сожалению, так и есть.

Вспоминает Джордж Джейкобс:

– Миа выслушала мать, но не приняла к сведению ее опасений. Она серьезно увлеклась мистером Синатрой и не собиралась отступать. Миа была не из тех, кого легко отговорить.

Через пару недель безоблачного счастья возникли проблемы. Даже по прошествии нескольких десятилетий Миа с содроганием вспоминает день, когда Фрэнк заявил:

– Я тут подумал – тебе надо бросить карьеру актрисы. Кому нужна твоя игра? Мы с тобой будем жить вместе, я буду о тебе заботиться, обеспечивать тебя. Так что давай, завязывай с кинематографом.

Миа не тратила время на размышления и колебания. Ее ответом стало категорическое «нет».

– Моя работа – единственный смысл жизни, – заявила Миа. – Бросать кинематограф я не намерена.

Фрэнк опешил. Он-то думал, Миа сразу согласится, тема будет закрыта.

– Фрэнк, мы собираемся жить вместе, – объяснила Миа. – Поэтому научись меня слушать.

И добавила: мол, мама говорит, отношения возможны только тогда, когда двое понимают друг друга. Джордж Джейкобс как раз подавал коктейли. Он очень старался не подслушивать, но это было невозможно.

– Полная фигня, – раздраженно бросил Фрэнк. – Эй, Джордж! Что ты так мало виски в коктейль налил? Ну-ка, добавь!

– Привыкай, Фрэнк, – продолжала Миа. – Учитывай, что у меня своя голова имеется. Ты мне не отец, я тебе не дочь. Не указывай, что мне делать и чего не делать.

Фрэнк аж рот разинул. А Миа вскочила и выбежала из комнаты.

Фрэнк обратился к Джейкобсу:

– Видал? Побежала в куклы играть.

Приближалось девятое февраля 1965 года – двадцатый день рождения Миа. Она заранее предупредила Фрэнка: никаких шумных празднований. СМИ и так смакуют их с Фрэнком разницу в возрасте; незачем напоминать им, что Миа нет еще двадцати одного года.

Фрэнк был не согласен. Ему хотелось устроить грандиозную вечеринку. А если кому не нравится возраст Миа, так это его проблемы.

– Всем покажу, какая у меня замечательная девушка, – заявил Фрэнк. – Что в этом плохого?

День рождения Миа отмечали в лос-анджелесском ресторане «Чейсен». Никого из друзей самой виновницы торжества не было – только друзья Фрэнка, многие из которых годились Миа не то что в родители – в дедушки и бабушки.

– Почему ты моих друзей не пригласил? – спросила Миа.

Синатра пожал плечами.

– Честно говоря, мне это в голову не пришло.

И вернулся к своим гостям!

Миа чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды. Собственный день рождения обернулся одним из худших событий в ее пока такой короткой жизни.

– Послушай, детка, – заговорил Фрэнк, обнимая Миа (он обнаружил ее в одиночестве, в уголке). – Пойдем к гостям. Давай веселиться. Это же твой праздник, в конце концов.

Но Миа не могла веселиться.

– Не пойду. Мне неловко.

Ей казалось, все на нее смотрят, только и ждут какого-нибудь промаха, только и мечтают к чему-нибудь прицепиться. Например, лощеные гости наверняка заметят, что у Миа ногти обгрызены.

– Вот именно: это мой праздник, – обиженно сказала она. – Почему же мы не отмечаем его так, как хочется МНЕ ?

Фрэнк разозлился. Он потратил на вечеринку кучу денег, он знаменитостей наприглашал, а его подруга ведет себя как малое дитя!

Синатра попытался успокоить Миа, однако быстро растерял запас терпения, и без того скудный. Иными словами, понимания Миа не увидела.

– Мне твои ребячества надоели, – бросил Фрэнк, уходя к гостям. – Или развлекайся, или сиди тут одна и дуйся на весь свет. Тебе решать.

Весной 1964 года уже упоминавшийся нами Лейзер по кличке Свифти (Проныра) пригласил Фрэнка и Миа к себе домой в Беверли-Хиллз. Перед вечеринкой у Синатры была запись на телевидении, так что он собирался приехать к Лейзеру прямо со студии. А Миа приехала одна, из дома.

Снова она чувствовала себя не в своей тарелке. Очередная тусовка звезд, которых Миа видела в кино, о которых читала в прессе, но которых совершенно не знала. Всё те же, привыкшие к свету софитов, лица: Джуди Гарленд, Мики Руни, Дин Мартин, Сэмми Дэвис, Донна Рид. Всем Миа годится в дочери. Кое с кем дружны ее родители – но, конечно, в силу возраста не она сама. Среди гостей Миа заметила слишком уж примелькавшуюся женщину. Нет, не Аву Гарднер, а другую. У Синатры было полно фотографий с ней.

– Кто эта красавица? Вон там, видите? – спросила Миа.

– Это Бетти. Ее больше знают под именем Лорен Бэколл.

У Миа сердце екнуло: ей доводилось слышать, что Фрэнк был помолвлен с Лорен Бэколл, хотя она не знала, почему свадьба расстроилась. Наблюдая, как скользит среди гостей восхитительная Бетти, как уверенно она держится, Миа всё больше комплексовала. Вот подходящая пара для Фрэнка Синатры – взрослая, блистательная женщина, состоявшаяся актриса, по сравнению с которой Миа – жалкая, неловкая девчонка. По крайней мере такой она казалась себе в тот вечер.

Наконец появился Фрэнк, усталый и раздраженный. Синатра ненавидел телешоу, после них у него всегда было скверное настроение. Он даже не поцеловал Миа – только кивнул ей и сразу проследовал в бар. А в баре была Бетти.

Фрэнк подошел к ней и завел разговор. Бетти явно не обрадовалась – с тех пор как Фрэнк разорвал их помолвку, минуло шесть лет, за это время они словом не перемолвились. Понятно, что Бетти не знала, как реагировать на внимание Синатры.

О чем они говорили, никто не слышал. Сама Бетти утверждала, что речь шла «о том о сём». Только вдруг Синатра указал на Лейзера Проныру да как закричит:

– Это всё из-за тебя! Из-за тебя мы с Бетти поссорились и расстались!

Можно подумать, Синатра только что узнал, кто на самом деле проболтался злополучной репортерше Луэлле Парсонс! Можно подумать, Бетти ему раньше не говорила!

– Будь ты проклят, Проныра! Катись ко всем чертям! Ко всем чертям!

Фрэнк кипел от злости, кровь прихлынула к лицу. Он с силой дернул белоснежную скатерть. Дорогие закуски – омары, креветки, крабы во льду – взлетели в воздух и посыпались на головы опешивших гостей. Раздался звон фарфора и лязг столового серебра.