Мишель Обама - Becoming. Моя история

В общем, меня меньше занимали обновление интерьера и планирование инаугурации, чем выяснение, чего я смогу добиться в своей новой роли. Как я поняла, на самом деле мне ничего не нужно было делать. Отсутствие инструкций к работе означало: к ней не предъявляют требований, и это давало мне свободу выбора повестки дня. Я хотела убедиться, что любые мои усилия послужат широким целям новой администрации.

К моему великому облегчению, обе дочери вернулись домой счастливыми после первого дня в школе – так же как и после второго и третьего. Саша впервые в жизни принесла домашнее задание. Малия уже записалась в хор средней школы. Дети из других классов иногда оглядывались на девочек, но в целом вели себя нормально.

После этого поездки кортежа в Sidwell Friends становились все более и более рутинными. Примерно через неделю девочки почувствовали себя достаточно комфортно, чтобы ездить в школу без меня, в сопровождении моей мамы и сократившегося штата охраны.

Моя мама не хотела ехать с нами в Вашингтон, но я ее уговорила. Девочки нуждались в ней. Я нуждалась в ней. Мне нравилось думать, что она тоже нуждается в нас. В течение последних нескольких лет она почти каждый день присутствовала в нашей жизни. Мамина практичность ложилась бальзамом на сердце. Хотя в свои семьдесят один она никогда не жила нигде, кроме Чикаго, и ей не хотелось покидать Саутсайд и свой дом на Эвклид-авеню. («Я люблю этих людей, но при этом я люблю и свой дом, – без обиняков сказала она репортеру после выборов. – Белый дом напоминает мне музей, а как вообще можно спать в музее?»)

Я попыталась объяснить, что если она переедет в Вашингтон, то встретит много интересных людей и ей не придется больше готовить или убираться, а на верхнем этаже резиденции у нее будет больше места, чем дома. Но все это ничего для нее не значило. Моя мать невосприимчива ко всякого рода гламуру и шумихе.

В конце концов я позвонила Крейгу.

– Ты должен поговорить с мамой ради меня, – попросила я. – Пожалуйста, убеди ее.

Каким-то образом это сработало. Крейг хорошо умеет убеждать, когда это необходимо.

Моя мать останется с нами в Вашингтоне на все следующие восемь лет. Она утверждала, что переезжает на время, что она останется, только пока девочки не устроятся. Она отказалась жить за «стеклянной стеной» при постоянном присутствии агентов службы безопасности, избегала репортеров, чтобы не говорить лишнего и не оставлять следов. Она очаровала обслуживающий персонал Белого дома, настояв на том, чтобы самой заниматься стиркой своего белья, и в течение многих лет проскальзывала в резиденцию и обратно, когда ей было нужно. Мама спокойно выходила за ворота и направлялась в ближайшую аптеку или супермаркет, когда требовалось, заводила новых друзей и регулярно ходила с ними на ланч. Всякий раз, когда незнакомец замечал, что она очень похожа на мать Мишель Обамы, она просто вежливо пожимала плечами и отвечала: «Да, мне часто это говорят», – и продолжала заниматься своими делами. Как и всегда, моя мать поступала по-своему.

На инаугурацию съехалась вся моя семья. Мои тети, дяди и двоюродные братья. Наши друзья из Гайд-парка приехали вместе с моими подругами и их супругами. Все привезли своих детей. Мы запланировали два праздника – для больших и для маленьких – на неделе инаугурации, включая детский концерт, отдельный обед для детей, который состоится во время традиционного обеда в Капитолии сразу после присяги, поиск сокровищ и детскую вечеринку в Белом доме, когда взрослые отправятся на инаугурационные балы.

Одним из приятных событий последних нескольких месяцев предвыборной кампании стало естественное и гармоничное сближение нашей семьи с семьей Джо Байдена. Хотя Барак и Джо были политическими соперниками всего несколько месяцев назад, между ними быстро возникло естественное взаимопонимание. Оба они могли легко переключаться с серьезности работы на легкость общения с семьей.

Мне сразу же понравилась Джилл, жена Джо. Я восхищалась ее мягкой стойкостью и трудовой этикой. Джилл вышла замуж за Джо и стала мачехой двух его сыновей в 1977 году, через пять лет после того, как его первая жена трагически погибла в автокатастрофе вместе с их маленькой дочерью. Позже у Джилл и Джо родилась собственная дочь. Джилл недавно получила докторскую степень и преподавала английский язык в государственном колледже в Делавэре все годы, которые Джо был сенатором, а также в течение обеих его президентских кампаний. Мы обе искали новые способы поддержать семьи военнослужащих. Мы обе были эмоционально связаны с этим вопросом: Бо Байден, старший сын Джо, служил в Ираке в составе Национальной гвардии. Ему предоставили короткий отпуск, чтобы он мог поехать в Вашингтон и увидеть, как его отец будет приведен к присяге в качестве вице-президента.

А еще у Байденов было пятеро внуков, все такие же общительные и скромные, как Джо и Джилл. Они появились на национальном съезде Демократической партии в Денвере и сразу приняли в свою шумную компанию Сашу и Малию, пригласив девочек на ночевку в гостиничный номер Джо. Дети были слишком счастливы, чтобы обращать внимание на политику вместо новых друзей. Мы всегда радовались, если дети Байденов оказывались рядом.

День инаугурации выдался холодным, температура благодаря ветру ощущалась как 15 градусов [137]. Утром мы с Бараком пошли в церковь с девочками, моей мамой, Крейгом и Келли, Майей, Конрадом и мамой Кайей. Люди начали собираться на аллее Национального молла [138]еще до рассвета, укутываясь потеплее в ожидании инаугурации. Как бы холодно мне ни было в тот день, я навсегда запомнила, сколько людей простояли под открытым небом гораздо больше часов, чем я, убежденные, что оно того стоит. Позже мы узнали, что почти 2 млн человек наводнили Национальный молл, прибыв со всех концов страны. Море разнообразия, энергии и надежды простиралось более чем на милю от Капитолия США мимо памятника Вашингтону.

После церкви мы с Бараком направились в Белый дом, чтобы присоединиться к Джо и Джилл, президенту Бушу, вице-президенту Дику Чейни и их женам. Мы собрались на кофе и чай, прежде чем отправиться вместе в Капитолий для приведения к присяге. До этого Барак получил коды авторизации, давшие доступ к ядерному арсеналу страны и необходимую информацию по протоколам их использования. С этого момента, куда бы он ни пошел, за ним неотступно следовал военный помощник, несущий сорокапятифунтовый [139]портфель с кодами аутентификации запуска и сложными устройствами связи, часто называемыми «чемоданчик с ядерной кнопкой». Все это было тяжелой ношей.

Для меня церемония инаугурации стала еще одним из тех странных, замедленных моментов, масштаб которых настолько велик, что сложно осознать происходящее. Нас провели в отдельную комнату в Капитолии перед церемонией, чтобы девочки могли перекусить, а Барак – провести несколько минут наедине со мной, потренироваться класть руку на маленькую красную Библию, которая 150 лет назад принадлежала Аврааму Линкольну. В тот же самый момент наши друзья, родственники и коллеги сели на свои места снаружи. Позже мне пришло в голову, что это был, вероятно, первый раз в истории, когда так много цветных людей сидели на VIP-местах на американской инаугурации перед публикой и всемирной телевизионной аудиторией.