Мишель Обама - Becoming. Моя история

На момент вступления Барака в должность почти у трети американских детей диагностировали избыточный вес или ожирение. За последние три десятилетия показатели детского ожирения утроились. Рекордное количество детей страдали повышенным кровяным давлением и сахарным диабетом второго типа. Высшие армейские чины сообщали, что ожирение является одной из самых распространенных причин дисквалификации служащих.

Корни проблемы крылись во всех аспектах семейной жизни, начиная с высоких цен на свежие фрукты и заканчивая сокращением финансирования спортивных и оздоровительных программ в государственных школах. Телевизор, компьютеры и видеоигры состязались за детское время, и в некоторых районах оставаться в помещении было безопаснее, чем играть на улице, как мы с Крейгом в детстве. Во многих малообеспеченных районах больших городов не было продуктовых магазинов. Покупателям в сельской местности также мало повезло с доступом к свежим продуктам. Между тем размеры порций в ресторанах и закусочных увеличивались. Реклама сладких хлопьев, полуфабрикатов для разогрева в микроволновке и гигантских объемов пищи загружалась непосредственно в головы детей через мультфильмы.

Однако попытка улучшить хотя бы одну часть продовольственной системы вызвала бы враждебную реакцию. Захоти я объявить войну сладким газировкам, которые продавали детям, против этого, вероятно, выступили бы не только крупные компании по производству напитков, но и фермеры – поставщики кукурузы, используемой во многих подсластителях. Выскажись я в пользу более здоровых школьных обедов – поставила бы себя под угрозу столкновения с лобби корпораций, диктовавших, какая еда должна оказываться на подносах четвероклассников. Долгие годы эксперты и защитники общественного здравоохранения проигрывали битву с более организованными и лучше финансируемыми предприятиями пищевой промышленности и производства напитков. Школьные обеды в Соединенных Штатах – бизнес стоимостью шесть миллиардов долларов в год.

Тем не менее мне казалось, что сейчас самое подходящее время для перемен. Я не первая и не единственная заинтересовалась этим вопросом. По всей Америке набирало силу движение за здоровое питание. Фермеры экспериментировали в городах по всей стране. Республиканцы и демократы решали проблему на государственном и местном уровнях, инвестируя в здоровый образ жизни, строя больше тротуаров и общественных садов – в доказательство того, что у обеих партий все же есть точки соприкосновения.

В середине 2009 года мы с небольшой командой начали координировать свои действия с политиками Западного крыла и встречаться с экспертами внутри и за пределами правительства для разработки плана. Мы решили сфокусироваться на работе с детьми.

Очень непросто, и в бытовом, и политическом смысле, заставить взрослых изменить привычки. Мы были уверены, что больше шансов помочь детям с раннего возраста по-другому взглянуть на еду и физические упражнения. И кто мог поспорить с нами, раз мы действительно заботились о детях?

Мои собственные дети были на летних каникулах. Я решила три дня в неделю работать первой леди, а остальное время приберегать для семьи. Вместо того чтобы отправлять девочек в дневные лагеря, я организовала «Лагерь Обамы». Мы приглашали нескольких друзей девочек и проводили для них местные экскурсии, знакомили с областью, в которой они жили. Мы съездили в Монтичелло [156] Монтичелло – усадьба Томаса Джефферсона, третьего президента США и автора Декларации независимости. Находится в 188 км от Вашингтона. – Прим. науч. ред. и Маунт-Вернон [157]и исследовали пещеры в долине Шенандоа. Мы посетили Бюро гравировки и печати, – посмотрели, как делаются доллары, – и дом Фредерика Дугласа [158] Фредерик Дуглас – американский писатель, просветитель. Один из самых известных борцов за права чернокожего населения Америки. – Прим. науч. ред. в юго-восточной части Вашингтона, чтобы узнать, как бывший раб может стать ученым и героем. Какое-то время я требовала от девочек писать небольшие отчеты после каждой экскурсии, резюмируя узнанное, но в конце концов они начали протестовать, и я отказалась от этой идеи.

Мы планировали прогулки на раннее утро или конец дня так часто, как только могли, чтобы служба безопасности очистила место до нашего прибытия, не вызвав при этом слишком много неудобств. Мы все еще были помехой – хотя и не такой серьезной без Барака. Я старалась избавить девочек от чувства вины. Я хотела, чтобы наши дочери могли двигаться с той же свободой, что и другие дети.

Однажды, в начале года, я даже поссорилась из-за этого с секретной службой. Несколько школьных друзей пригласили Малию спонтанно съездить с ними за мороженым. По соображениям безопасности ей не разрешалось перемещаться в машинах других семей, а поскольку наши с Бараком дни были расписаны по минутам на несколько недель вперед, Малии пришлось ждать целый час, пока руководитель ее службы безопасности приедет из пригорода, что, конечно же, вызвало кучу извинений по телефону и задержало всех участников поездки.

Именно от таких ограничений я и пыталась избавить дочерей. Я не могла сдержать раздражения. Для меня это не имело никакого смысла. Наши агенты стояли практически в каждом коридоре Белого дома. Я выглянула в окно и увидела машины секретной службы, припаркованные на круговой подъездной дорожке. Но Малия не могла просто отправиться к друзьям с моего разрешения. Ничего нельзя было сделать без командира ее отряда по безопасности.

– Семьи так не живут и за мороженым так не ходят, – сказала я. – Если ты собираешься защищать ребенка, ты должен быть таким же мобильным, как ребенок.

Я продолжала настаивать на том, чтобы агенты пересмотрели протоколы и в будущем Малия и Саша могли безопасно покинуть Белый дом без серьезных усилий по планированию. Это была еще одна попытка выстроить свои границы. Мы с Бараком уже смирились с тем, что в наших жизнях не осталось места спонтанности и капризам. Но мы хотели сохранить эту возможность для наших девочек.

В какой-то момент предвыборной кампании Барака люди стали обращать внимание на мою одежду. Или, по крайней мере, СМИ стали обращать внимание на мою одежду, что заставило модных блогеров сделать то же самое и спровоцировало поток интернет-комментариев. Я не знаю, почему это произошло, – возможно, потому что я высокая и не боюсь смелых узоров.

Если я надевала балетки вместо каблуков, об этом сообщали в новостях. Мой жемчуг, мои пояса, кардиганы, платья от J. Crew, мой, по-видимому, смелый выбор белого цвета для платья на инаугурацию – все это мгновенно вызывало бурю обсуждений и комментариев. Я надела темно-лиловое платье без рукавов на выступление Барака в Конгрессе и черное платье-футляр без рукавов для официальной фотосессии в Белом доме, и мои руки попали во все заголовки. В конце лета 2009 года мы с семьей поехали в Большой каньон, и меня раскритиковали за безвкусицу из-за фотографии в шортах, сделанной во время спуска по трапу Air Force One (при 106-градусной жаре [159], прошу заметить).