Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

— Я хотел бы взять с собой мебель, изготовленную венецианцами.

— Хорошо, если это не чужая собственность. А вы, Шабо?

— А я хотел бы иметь на память от победителя небольшую вещь. Не откажите в любезности.

— Ну что вы, генерал. Я рад был с вами познакомиться, здесь, за чашкой кофе, больше, чем у крепостных стен. Но если вы серьезно, то вот держите эту вещицу. — И Ушаков протянул Шабо табакерку. — Давайте больше не встречаться в боях. До свидания.

Керкира уже много лет пребывала под покровом святого Спиридона Тримифунтского — поведал Ушакову как священник Дармарос с острова Китиры, так и купец из Керкиры Николай Пасхалис, которых вместе с другими священниками и купцами пригласил адмирал после штурма. Сей святой из небольшого города Тримифунта на Кипре поразил своею мудростью, прозорливостью, милосердием всех жителей острова. Слава о нем распространилась по всему Средиземноморью. Известно, что он вначале был простым пастухом, но всё, что зарабатывал или имел дома, отдавал нуждающимся, всем, кто просил или проходящим странникам. Господь возблагодарил его за это даром чудо-творения. Спиридон исцелял многих больных и изгонял бесов. После смерти жены, при императоре Константине, он был избран епископом города Тримифунта. Пастух — епископ! Сие свидетельство того, что мудрость Божия не только с книгой приходит, а явленным свойством человеческой натуры быть может.

Ушаков внимательно их слушал. Перед ним стояло много задач по управлению островами, и он хотел их осуществить в соответствии с христианскими заповедями, обычаями и порядками, принятыми в этих местах. Он хотел восстановить православное епископство, которое латинянами венецианцами было (как и везде, где папство втискивалось) вытеснено и упразднено.

Дармарос же поведал, что Спиридон за свое благочестие и мудрость был приглашен на Первый Вселенский Собор христиан. Были там мужи ученые, философы и проповедники. Спор шел с арианами, которых искусно защищал один философ и, казалось, одержал победу. Тогда против него вышел Спиридон.

Дармарос заволновался, встал, закрыл глаза и, как бы вспоминая, произнес речь Спиридона: «Слушай, философ, что я буду говорить тебе: мы веруем, что Всемогущий Бог из ничего создал Своим Словом и Духом небо, землю, человека и весь видимый и невидимый мир. Слово — это есть Сын Божий, Который сошел ради наших грехов на землю, родился из Девы, жил с людьми, пострадал, умер для нашего спасения и затем воскрес, искупив Своими страданиями первородный грех, и совоскресил с Собою Человеческий Род. Мы верим, что Он единосущен и равночестен с Отцом, и веруем этому без всяких лукавых измышлений, ибо… тайну эту постичь человеческим разумом невозможно!»

Дармарос побледнел и, казалось, и сам пережил Слово святителя. Затем поведал, что философ, противник христианства был поражен силой и страстью слов старца и сказал своим друзьям: «Пока состязание со мной велось посредством доказательств, я выставлял против одних доказательств другие и своим искусством спорить отражал все, что мне представляли. Но когда вместо доказательств от разума из уст этого старца начала исходить какая-то особая сила, то доказательства стали бессильны против нее, так как человек не может противиться Богу. Если кто-нибудь из вас может мыслить так же как я, то да уверует в Христа и вместе со мной да последует за этим старцем, устами которого говорил Сам Бог!» Сей философ принял святое крещение, стал ревностным христианином. А еще, — продолжал Дармарос, — он там, на Соборе, сотворил чудо и доказательство против ариан. Когда шел спор о единстве Святой Троицы, Спиридон взял в руки пл инфу, то есть кирпич, и стиснул его. Из него вверх вышел огонь, вода потекла вниз, а глина осталась в руках чудотворителя. «Се три стихии, а плинфа одна, — изрек тогда святитель. — Так и в Пресвятой Троице — Три Лица, а Божество едино».

Особо его почитали за то, что в засушливые годы он вызывал молитвою дождь, а в дождливую затянувшуюся пору разгонял облака. И керкирцы обращаются к нему всегда, когда над островом нависает угроза засухи. У каждого островитянина дома икона святителя Спиридона, ибо он оберегает жилища и домашние очаги.

Федор Федорович знал и ранее про святого Спиридона в России, где ему также поклонялись, почитая вместе с Николаем Мирликийским. У них даже дома была икона: рядом со святым Николаем — в паре Спиридон и Власий. «Зимние благодетели, — говорила матушка, — ибо дни их памяти обрамляли зиму». Но еще раньше, пребывая в Средиземном море с русским эскадрами, видел икону святителя в греческих храмах, да и его греческие командиры молились перед ней. Он спросил: «А как мощи Спиридона оказались здесь, на Корфу, на Керкире?»

Дармарос, естественно, отнес это к проявлению Воли Божией и рассказал, что мощи его были перенесены в седьмом веке в Константинополь, а оттуда в дни горестного падения в 1453 году столицы Византии перед турками-османами иерей Георгий, по прозванию Калохерет, забрал и отвез их вначале в Сербию, а затем на Корфу. Здесь они и находятся в храме его имени. Лишь правая десница сейчас в Риме. Он снова встал и благоговейно преподнес икону святителя Спиридона адмиралу. Федор Федорович к святым мощам прикладывался в храме и сейчас, перекрестившись, поцеловал лик и бережно расположил икону в красном углу. Он уже знал, что на Пасху вместе со всем священством православным, со всем воинством русским, с моряками и офицерами, со всеми жителями острова пройдет с мощами по улицам Керкиры и спросит у него молитвенного покровительства на создание первого небольшого греческого государства, на преобразования в этой новой державе из освобожденных островов, которая по местной традиции будет, наверное, не королевством, а республикой. Да, и свод законов надо разработать, по которым народ жить будет. Епископство православное, во-первых, восстановить надо будет. Амнистию надо дать тем, кто посулами революционных французов прельстился, стал чужое забирать, попросту грабить. А богатых людей, которые что-то потеряли, часто из-за своей алчности, уговорить не требовать наказания тем, кто совершил нарушения по недомыслию. И главное, мир утвердить на островах, согласия добиться.

— Как думаешь, отче, поможет нам Спиридон в сиих замыслах? — задумчиво обратился он к священнику. Дармарос с уверенностью закивал головой: «А как же, он, будучи и пастухом и епископом, из собранного одну часть урожая раздавал бедным, а другую отдавал нуждающимся в долг. Сам лично он ничего не давал, а просто показывал вход в кладовую, где каждый мог взять, сколько нужно, а потом возвратить таким же образом, без проверки и отчета».