Леонид Млечин - Фрунзе

После Февральской революции, в июле 1917 года, Колчака командировали в США во главе военно-морской миссии. После Октябрьской революции он попросил англичан взять его на службу. Ему предложили отправиться аж в индийский Бомбей и получить там назначение на Месопотамский фронт. Он добрался до Сингапура, но там англичане посоветовали ему вернуться в Россию, чтобы бороться с большевиками.

Сначала Колчак отправился в китайский город Харбин, где собралось много беженцев из России. Они сформировали эмигрантское правительство во главе с генерал-лейтенантом Дмитрием Леонидовичем Хорватом, который был управляющим Китайско-восточной железной дорогой. Колчак присоединился к генералу Хорвату, но пытался найти самостоятельное место в российской политике.

Два с половиной месяца адмирал провел в Японии. Старался поладить с военными, многозначительно говорил им:

— Япония играет решающую роль на Дальнем Востоке, только Япония может помочь воссозданию нашей боеспособности.

Но в Токио предпочли сделать ставку не на Колчака, а на другие фигуры. Так что в основном адмирал отдыхал на японском курорте с любимой женщиной, поправлял здоровье. Потом поплыл во Владивосток.

Принято считать, что адмирал Колчак намеревался добраться до Юга России, чтобы присоединиться к Добровольческой армии генерала Антона Ивановича Деникина. Но путь туда был слишком долгим и опасным. А тут, совсем рядом, в Сибири, сформировалась крепкая антибольшевистская власть. Из Владивостока Колчак поехал в Омск, который превратился в столицу Сибири.

Колчак добирался до Омска 17 дней. Прибыл вовремя — 13 октября 1918 года, когда шло формирование нового состава правительства. Поначалу Колчак жил в вагоне. В соседнем разместился главком Сибирской армии генерал Василий Георгиевич Болдырев. Генерал попросил Колчака остаться в Омске.

— А что же мне здесь делать? — спросил Колчак. — Здесь же нет флота.

— У меня в отношении вас далеко идущие планы, — ответил Болдырев.

Через два дня Болдырев предложил ему войти в Сибирское правительство в роли военного и морского министра.

Некоторые люди отмечали, что адмирал «производит впечатление неуравновешенного человека». Но какое это имело значение в сравнении с блеском его золотых эполет! Это на Юге России генералов и адмиралов было хоть отбавляй, а в Сибири — считаные единицы. Во время Первой мировой войны это был глубокий тыл. За Колчака ухватились еще и потому, что здесь его никто не знал. Все эти месяцы яростной междоусобной борьбы его не было в России. Новый человек!

Четвертого ноября 1918 года было сформировано правительство. Колчак получил пост военного и морского министра.

На следующий день председатель Временного правительства устроил в Коммерческом клубе прием, который продолжался пять часов. Александр Васильевич сидел одиноко в углу. Его соседи по столику не пришли, и места пустовали. В конце приема председатель правительства провозгласил тост:

— За наше блестящее прошлое и, надеюсь, блестящее будущее. За адмирала Колчака!

Можно только поражаться наивности этих людей! Адмирал вошел в состав социалистического и демократического правительства, которое искренне презирал. На заседаниях кабинета министров обычно угрюмо молчал. Да он и не собирался работать в этом правительстве.

Задача военного министра состояла в том, чтобы комплектовать, обучать и снабжать действующую армию. Александр Васильевич желал командовать войсками. Но действующая армия подчинялась не министру, а главнокомандующему генерал-лейтенанту Болдыреву. А с Болдыревым они не сошлись.

«Я редко видел человека, столь быстро загоравшегося и так же быстро гаснувшего после спокойного отпора его натиску, — таковы были впечатления генерала от встречи с адмиралом. — Очень нервный и неустойчивый. Хлопот с ним будет немало».

Колчак предложил генералу взять на себя всю полноту власти, Болдырев отказался:

— Власть принадлежит правительству, а мое дело командовать армией.

Ответ Колчака устраивал. Всё бросив, он внезапно отправился на фронт. Это была идея его сторонников. Они решили показать адмирала солдатам и устроить ему встречу с офицерами определенных взглядов — с таким расчетом, чтобы под влиянием услышанного и увиденного на фронте он принял на себя роль диктатора.

Адмирала привезли в штаб корпуса, которым командовал младший брат одного из главных заговорщиков Виктора Николаевича Пепеляева — молодой генерал-майор Анатолий Пепеляев, который освободил Иркутск от большевиков.

Вечером 15 ноября 1918 года товарищ министра внутренних дел Евгений Францевич Роговский, дворянин, член ЦК партии эсеров и член Учредительного собрания, предупредил правительство: правые готовят переворот.

Главком Болдырев подписал приказ: «Армия вне политики, публичное выявление своих политических симпатий совершенно недопустимо со стороны представителей армии». Но через сутки главком срочно отбыл на Уфимский фронт, а Колчак, которому сообщили, что генерал Болдырев покинул город, вернулся утром 17 ноября в Омск. И к ночи свершился военный переворот.

Три сотни казаков разоружили батальон государственной охраны, подчинявшийся заместителю министра внутренних дел Роговскому. Член Директории Владимир Михайлович Зен-зинов, эсер по политическим взглядам, вспоминал, как они сидели у Роговского и пили чай. Вдруг открывается дверь, и врываются несколько десятков офицеров с криком:

— Руки вверх!

Почти все были пьяны. Свергнутых членов Директории держали в сельскохозяйственном училище, которое занял под свой штаб казачий атаман Красильников. Потом их выслали из Омска. Сопровождали министров британские солдаты, дабы по дороге, как водится, их не расстреляли при попытке к бегству.

Председатель Совета министров Петр Васильевич Вологодский узнал об арестах в половине четвертого утра. Телефонными звонками подняли с постели и остальных членов правительства: Директория арестована, назначено чрезвычайное заседание кабинета министров. Настроение у собравшихся было подавленное. Вологодский был так потрясен, что даже расплакался. Он потребовал арестовать организаторов переворота.

Но его никто не поддержал, напротив, все заговорили:

— Сделано то, что нужно!

Директория всем надоела. Правые министры настаивали на необходимости сосредоточить всю власть в руках одного человека, Верховного правителя.

— Значит, диктатура, — утвердительно сказал один из министров.

А кто же в таком случае диктатор? Прозвучали три имени: генерал Болдырев, генерал Хорват и вице-адмирал Колчак. Один из министров проголосовал за Болдырева. Выходец из крестьянской семьи, он храбро воевал, придерживался демократических убеждений, но был мало известен в армии. Остальные отдали голоса Колчаку. На том же заседании правительства Александра Васильевича произвели в полные адмиралы.