Леонид Млечин - Примаков

— Павел Сергеевич, нам поручено разработать проект решения политического руководства на случай передачи политической власти от Горбачева другому лидеру нашего государства.

— А кто этот другой?

— Мы сами не знаем.

Выложили на стол охапку бумаг. Грачев спросил:

— А это что такое?

— Варианты перехода власти от одного правителя к другому в различных странах.

— Вы там что, тоже работали?

Ну, они поулыбались, конечно. Пошутили.

— Павел Сергеевич, если мы будем привлекать войска для усиленной охраны объектов, вы можете расписать, что нужно усиливать в городе Москве?

Грачев:

— Вы ж знаете революцию семнадцатого года. Здания правительства, мэрии, банки, вокзалы, телефонные станции, телевизионные помещения… Можно набросать, конечно.

— И состав сил и средств.

— У нас Тульская воздушно-десантная дивизия готова усилить любой объект.

Втроем они подготовили обширную записку с указанием, какие силы для этого потребуются. Грачев предложил вызвать на случай волнений в Москве Тульскую воздушно-десантную дивизию. Чекисты повезли доклад Крючкову, Грачев отдал со-крашенную копию Язову. В записке говорилось, что нет законных оснований для введения чрезвычайного положения, население будет реагировать негативно. Но Крючков сказал, что после подписания Союзного договора вводить чрезвычайное положение еще сложнее.

Четырнадцатого августа Крючков собрал свою команду. Он сказал, что Горбачев не в состоянии адекватно оценить обстановку, у президента СССР психическое расстройство, он собирается подать в отставку, и, вероятно, придется всё-таки вводить чрезвычайное положение. И поручил своим подчиненным вместе с Грачевым подготовить проекты первоочередных документов на случай введения чрезвычайного положения. Крючков продиктовал им несколько формулировок, которые помощники старательно записали.

На следующий день Грачев, Егоров и Жижин встретились в том же загородном особняке и подготовили проекты документов, которые вечером получили первый заместитель председателя КГБ Грушко и генерал Всеволод Ачалов, заместитель министра обороны. Они вместе доработали документы, которые вскоре подпишут члены ГКЧП, — это «Постановление ГКЧП № 1», «Заявление Советского руководства», «Обращение к советскому народу». 16 августа утром Грушко передал все документы Крючкову на окончательное одобрение.

Дальше события развивались так.

Шестнадцатого августа секретарь ЦК Олег Бакланов приехал к Крючкову на Лубянку — тогда, надо понимать, и было принято окончательное решение действовать. Из членов ГКЧП они двое оказались самыми деятельными. Во второй половине дня Крючков сказал своему заместителю Гению Агееву, бывшему секретарю парткома КГБ, что создается Комитет по чрезвычайному положению и Союзный договор 20 августа подписан не будет. Горбачева попросят передать власть ГКЧП. Если он откажется, возникнет необходимость изолировать президента Горбачева. Крючков поручил Агееву подобрать связистов, которые этим займутся и утром 18 августа смогут полететь в Крым.

Агеев отозвал из отпуска начальника Управления правительственной связи КГБ Анатолия Григорьевича Беду. 17 августа тот сформировал группу из пяти сотрудников во главе со своим первым заместителем Александром Сергеевичем Глущенко.

Крючков пригласил к себе и начальника службы охраны КГБ Юрия Сергеевича Плеханова, который должен был обеспечить доступ в резиденцию Горбачева, а при необходимости ее изолировать. Плеханов вызвал начальника специального эксплуатационно-технического управления при хозяйственном управлении КГБ Вячеслава Владимировича Генералова и поручил ему всё организовать на месте.

Из отпуска отозвали начальника 12-го отдела КГБ Евгения Ивановича Калгина, бывшего личного секретаря Андропова. 12-й отдел занимался прослушиванием телефонных разговоров и помещений, а также перехватом сообщений, передаваемых факсимильной связью. Контролеры 12-го отдела, в основном женщины, владели стенографией и машинописью, их учили распознавать голоса прослушиваемых лиц.

Крючков сказал, что накануне подписания Союзного договора готовится крупная провокация, и приказал Калгину и Беде организовать прослушивание разговоров, которые ведутся по телефонам правительственной связи Бориса Николаевича Ельцина, главы российского правительства Ивана Степановича Силаева, вице-президента Александра Владимировича Руцкого, первого заместителя председателя Верховного Совета Руслана Имрановича Хасбулатова, государственного секретаря Геннадия Эдуардовича Бурбулиса, бывшего министра внутренних дел Бакатина. Задача: не только знать, что они предпримут, но и где они в данный момент находятся — на тот случай, если будет принято решение их изолировать.

Кроме того, подозрительный Крючков распорядился организовать слуховой контроль телефонов своих соратников Лукьянова и Янаева, чтобы знать, не попытаются ли они вести двойную игру. Прослушивание разговоров шло с 16 по 21 августа. Этим занимались 3-й отдел Управления правительственной связи и контролеры 6-го отделения 12-го отдела КГБ. Самую интересную информацию по указанию Калгина представляли в письменном виде Крючкову, в его отсутствие — Гению Агееву.

Когда Ельцин вернулся в Москву вечером 18 августа, начали прослушивать все его аппараты — в Белом доме и на даче в Архангельском. 19 августа его телефоны вообще отключили. 21 августа, когда путч провалится, Крючков, вылетая в Форос, прикажет прекратить прослушивание и все материалы, включая магнитофонные записи, уничтожить…

Шестнадцатого августа после разговора с Крючковым министр обороны Язов распорядился выделить военные вертолеты для скорейшей доставки находившегося в отпуске председателя Верховного Совета Анатолия Ивановича Лукьянова в Москву. Будущие члены ГКЧП постоянно беседовали с Лукьяновым, от позиции которого многое зависело. Эти контакты зафиксированы, потому что они велись через оператора спец-коммутатора, пользоваться которым могли всего несколько десятков высших руководителей государства.

Спецкоммутатор очень удобен: достаточно назвать оператору имя человека, с которым хочешь поговорить, и его отыщут, где бы он ни был — дома, на даче, в машине или даже в самолете, — по закрытой космической связи. Но о каждом разговоре операторы спецкоммутатора делают пометку в журнале с точным указанием времени разговора и его продолжительности.

Восьмого августа Крючков разговаривал с Лукьяновым двадцать с лишним минут. Через день Крючков опять перезвонил Лукьянову. Потом с председателем Верховного Совета связался премьер-министр Павлов. 12 августа Лукьянову звонил еще один будущий член ГКЧП — секретарь ЦК Олег Шенин, он же звонил Лукьянову 16 августа. Тот был занят, трубку не снял и перезвонил попозже.