Константин Веригин - Благоуханность. Воспоминания парфюмера

Его знание различных душистостей было необычайно глубоким. Он покупал продукты только высшего качества, и его замечания об их достоинствах или недостатках, по мере того как душистости поступали на фабрику и сравнивались с ранее полученными образцами, были всегда существенны и точны. Эрнест Бо принадлежал золотому веку французской парфюмерии (1900–1935). "Я нашел поддержку у друга моего, Леона Живодана , — говорил он, — который сумел поднять на мировой уровень синтетические душистости благодаря новым элементам и способам, что очень помогло мне в моих собственных исканиях. Кроме того, некоторые парфюмеры Грасса, и в частности Эжен Шарабо, очень помогли мне в придании моим духам именно той ноты, которую я искал, создав для меня "super absolues d йcolorйes" (обесцвеченные концентрированные абсолютные масла) ."

В разговорах со мной Э. Бо постоянно настаивал на том, что всякий парфюмер должен быть артистом и, следовательно, интересоваться всем, что прекрасно в мире, любить красоту, искать и творить ее. Всю свою жизнь он интересовался искусством и смог оставить своим наследникам значительную коллекцию фарфора, картин, книг, миниатюр, мебели, ковров, серебра, икон. Нередко он говорил мне о своих находках и приглашал к себе, чтобы я мог полюбоваться ими. Большая часть его собрания была из России. Немало редких сокровищ было в свое время вывезено русской аристократией, бежавшей с родины, и эти вещи можно было приобрести за сравнительно небольшую цену. За короткое время его большая квартира на бульваре Делессер стала настоящим музеем. Он терпеливо изучал историю каждого приобретенного предмета. Так, всю жизнь он собирал русский фарфор, тарелки из знаменитых сервизов: св. Анны, св. Владимира, св. Андрея, маршалов, св. Георгия. Помнится, в этой коллекции было более 60 предметов. Ему удалось также приобрести целый ряд картин известных русских художников. Кроме того, он был известен как chevalier du Tastevin (член Ордена рыцарей дегустации), коллекционируя лучшие вина Франции. В его подвалах было более двух тысяч бутылок самых лучших марок. Он любил угощать гостей своими винами, объясняя их достоинства. Обеды его были всегда весело и прекрасно организованы. Еда неизменно хороша. Существовала лишь одна опасность — потерять способность ясно судить о марках вин Бургундии и Бордо…

Помню, как однажды, еще молодоженами, субботним июльским вечером гуляли мы с женой в садах Трокадеро и решили подняться к Эрнесту Бо. Он встретил нас, как всегда, радушно. Было четыре часа дня. Он угостил нас малиной, только что полученной из деревни. Заговорили о ее чудесном запахе, и Бо решил, что только шампанское ("великого года") достойно дополнить ее. Он поднял из подвала пять бутылок различных марок шампанского. Первой была осушена бутылка "Moлt et Chandon". Второй — "Pommery". Небольшое сообщение о разнице вкуса и запаха этих двух марок вин мы прослушали заранее. После третьей бутылки, на этот раз "Roederer", моя голова несколько затуманилась, но Бо распил с нами еще две бутылки. После чего мы уже были не в состоянии вернуться пешком, хотя жили в Отее, совсем рядом, и наняли такси.

Э. Бо любил шутки, смех и общество молодых, сохраняя в себе юношескую веселость и остроту языка. От него исходила особая притягательная сила, и в своей неординарности он был незабываем. Свободно высказывая свое мнение, делая острые замечания, давая блестящие ответы, он неизменно демонстрировал широкую образованность.

Весь персонал любил его за внимание и вежливость, даже в сочетании с самой высокой требовательностью и безупречностью в работе. Он внушал уважение к себе, но все работавшие у него чувствовали его доброту и считали его основой благосостояния Дома.

Э. Бо любил шутку, но шутку добрую. Так, однажды он дразнил меня моим вегетарианством, которого я придерживаюсь даже во время хорошего обеда. Это было в 1949 году, когда я впервые был в Нью-Йорке. Я должен был заменить его там, так как он уезжал во Францию. В телефонном разговоре с директором Дома синтетических душистостей он вдруг стал меня расхваливать, представляя как своего преемника и достойного ученика, но имеющего одну странность: он питается лягушками! Повесив трубку, он весело рассмеялся как ребенок, от всего сердца. Несколько дней спустя мне пришлось ужинать с этим директором в одном из лучших ресторанов Нью-Йорка. Он сразу же с улыбкой сказал мне, что лягушки, если я желаю, имеются…

Время шло. Э. Бо тяжело заболел. Его крепкий организм поборол болезнь, но в конце года нас потрясло известие о том, что на его место в двух парфюмерных Домах взяли другого ведущего парфюмера. С этого времени состояние его здоровья стало резко ухудшаться, и 8 марта 1961 года после короткой болезни он скончался. Ему было тогда 79 лет. В его лице страна потеряла героя войны и великого парфюмера. Похороны состоялись в его приходской церкви Notre Dame de Grвce de Passy. Все утопало в розах — его любимых цветах, запах которых он умел так замечательно воссоздать и который составил основной аккорд его лучших творений.

С его смертью закончилась целая эра французской парфюмерии.

Возможно ли говорить о Грассе в книге, посвященной парфюмерии? Если Париж является Меккой парфюмеров, то Грасс, вне всякого сомнения, их постоянный pиlerinage aux source ( "возвращение к истокам" ). В Грассе в зависимости от времени года каждый час дня имеет свой аромат, полный силы и крепости. В его воздухе уже чувствуется горная живительность, но к ней еще примешивается соленый дух моря. Небо Грасса поражает своей чистотой, ясностью, лучезарностью. Не этим ли объясняется тяга наиболее утонченной части его жителей к красоте, искусству ароматов, подобно тому как атмосфера Тосканы всегда окрыляла художников.

Из всех городов Французской Ривьеры только Грасс сохранил собственный облик и не превратился в проезжий караван-сарай. Въезжая в этот маленький провансальский городок, с трудом веришь, что в нем обрабатываются каждый год миллионы килограммов цветов местного производства, что сюда стекаются многочисленные ароматы со всех концов мира и что фабрики Грасса обрабатывают их. Франсис де Круассе сказал о Грассе: "Вот единственный город в мире, где слово фабрика полно поэзии…" И точно — достаточно посетить заводы Грасса, окруженные прекрасными садами, присутствовать при разгрузке сырья и убедиться, что это не уголь и не руда, черные и грязные, а чудесные, ароматные цветы, целые грузовики роз, жасмина, туберозы, — чтобы с радостью согласиться со словами де Круассе.

Грасс из-за своего прекрасного местоположения уже с давних пор стал играть большую роль в россыпи прибрежных городов Средиземноморья. Положение его на холме и высокие городские стены привлекали к нему прибрежных жителей, уставших от постоянных нападений пиратов-сарацин и искавших защиты от них. Эти поселенцы, предприимчивые и энергичные, и создали все богатства города. Уже в XII веке Грасс считался коммерческой республикой, почти независимой от графов Прованса. Тогда богатство его было так велико, что он состоял в коммерческом союзе с такими могущественными итальянскими республиками, как Пиза и Генуя. Но в XIII веке Грасс начинает терять свою независимость и ему приходится делить судьбу Прованса, перенося ужасы гражданской войны и иностранных вторжений. Всего более пострадал он в 1546 году от войск Карла V. В эти особенно трудные и жестокие годы XVI века поселился в нем флорентиец по имени Томбарелли и начал в Грассе парфюмерное дело. С установлением во Франции абсолютной монархии и централизации власти Грасс вновь расцвел, и в городе начали появляться другие парфюмерные Дома. Цветочные поля расширялись, воздух местности становился все более душистым, и ужасная чума 1720 года, пронесшаяся по Франции и почти по всей Европе, миновала Грасс. Очевидно, ароматы цветов явились своеобразной дезинфекцией. С XVII века Грасс был объявлен королевским городом, то есть король являлся единственным его хозяином. Он был освобожден от всех феодальных повинностей, что являлось его гордостью и способствовало росту благосостояния его жителей. Даже австрийская оккупация 1707 и 1747 годов не помешала расширению его торговли. На протяжении веков управление Грассом находилось в руках выборных людей города, состоявших из дворян, адвокатов, докторов, состоятельных граждан, нотариусов, аптекарей и богатых купцов. Несмотря на частые распри между ними, Грасс все же обязан этой системе правления своим нынешним богатством и мировой известностью.