Александр Пушкин - Письма к жене

Неточная цитата из комедии Фонвизина «Недоросль»; у Фонвизина: «Ваше благородие завсегда без дела лаяться изволите» (слова Цыфиркина — д. 3, явл. 7).

Великая княгиня — Елена Павловна (см. письмо 53).

Дежурная фрейлина великой княгини.

Вероятно, здесь содержится намёк на императрицу Александру Фёдоровну — ср. запись в дневнике 8 апреля 1834 г.: «Я ужасно люблю царицу, несмотря на то, что ей уже 35 лет и даже 36» (Акад., XII, с. 324).

а Термин карточной игры в бостон.

Друзья А. О. Смирновой опасались за благополучный исход родов, так как в 1832 г. она при тяжёлых родах потеряла ребёнка (см.: ОА, т. 3, с. 211—212). 18 июня 1834 г. Смирнова родила двойню, один ребёнок через несколько месяцев умер, другим была дочь Ольга. [Возврат к примечанию [404]]

Речь идёт о закладе 74 крепостных душ крестьян д. Кистенёво. Пушкин заложил их по совету С. А. Соболевского, который в конце апреля — начале мая 1834 г. прислал ему полученный в Опекунском совете «Счёт по займам Сергея Львовича Пушкина». На обороте этого документа были приведены расчёты самого Соболевского, которые заключались словами: «Так, у тебя останется с первого года 17 000 рублей на платеж 10 или 12 тысяч за Льва и отца и на прокорм отца за год вперёд, не считая оставшихся доходов. Есть же тебе из чего печалиться, а Натальи Николаевне дуться?!!» ( Акад ., XV, № 930). Расчёты Соболевского на возможность получить 28 000 не оправдались. На его письме Пушкин сделал помету: «19 июля 1834 заложено на 37 лет 74 души (за удержанием долгу) выдано 13,242 р. Платить процент. 900 руб. (за 15,200)». Ср. Рукою П., с. 374—375. [Возврат к примечаниям [371], [389]и [394]]

Пушкин имеет в виду своего лицейского друга М. Л. Яковлева, который в то время был директором типографии II Отделения собственной е. и. в. канцелярии, где печаталась «История Пугачёва». При печатании «Истории» Пушкин нередко советовался с Яковлевым и принимал к сведению его замечания (см. письма Пушкина к Яковлеву за 1834 г. и комментарии к ним H. Н. Петруниной: Письма последних лет, № 46, 50, 58, 59, 64, 65; см. также: Петрунина H. Н. Вокруг «Истории Пугачёва». — П. Исслед. и мат., т. 6, с. 241—245). [Возврат к примечанию [390]]

Изменённая цитата из стихотворения Жуковского «Горная дорога» («Туда бы от жизни ушёл, улетел…»).

Анекдот о Д. Н. Гончарове неизвестен.

бПрощай, жизнь моя, люблю тебя. ( Итал .)

Петергофский праздник устраивался ежегодно 1 июля, в день рождения императрицы Александры Фёдоровны. В следующем письме к Наталье Николаевне (59) Пушкин ещё раз подтверждает, что не собирается быть на празднике, однако имеется свидетельство В. В. Ленца, относящееся именно к 1834 г., что он всё же там был: «Весь двор длинной вереницей линеек совершал процессию. <...> На одном из этих диванов на колёсах я увидел Пушкина, смотревшего угрюмо (1834). Он только что получил звание камер-юнкера. Кроме членов двора, никто не имел права на место в линейках. Может быть, ему не нравилось это» (Ленц В. В. Приключения лифляндца в Петербурге. — РА, 1878, кн. 1, с. 451—452). На петергофском празднике в придворной линейке видел Пушкина и В. А. Соллогуб. Он не указывает дату встречи, но ему запомнилось, что «из-под треугольной шляпы» лицо Пушкина «казалось скорбным, суровым и бледным» (Соллогуб, с. 594). По-видимому, подав прошение об отставке (см. ниже, примеч. 2 [См. след. примечание. — Прим. lenok555 ]), Пушкин не решился пренебречь служебными придворными обязанностями и на праздник явился.

Пушкин уже 25 июня написал Бенкендорфу письмо, в котором, ссылаясь на семейные дела, требующие «присутствия то в Москве, то в провинции», просил «исходатайствовать» ему разрешение «оставить службу» ( Акад ., XV, № 958). Однако выйти в отставку ему не удалось. Конфликт с правительством, возникший вследствие этого письма, был улажен с помощью Жуковского (о записях в дневника Жуковского, связанных с «делом об отставке», см.: Иезуитова Р. В. Пушкин и «Дневник» В. А. Жуковского 1834 г. — П. Исслед. и мат., т. X, с. 226—241). Ход событий представляется в следующем виде. На просьбу Пушкина Бенкендорф ответил сухим письмом, в котором сообщал, что царь никого не хочет удерживать на службе против воли, но что после отставки Пушкину будет закрыт вход в архивы (см.: Акад., XV, № 965). Это делало невозможным продолжение исторических занятий Пушкина, в частности работы над «Историей Петра». Но ещё до получения ответа Бенкендорфа Пушкин отказался от своего намерения (см. его письма к Бенкендорфу от 3 июля и к Жуковскому от 4 июля: Акад., XV, № 968, 969; Письма последних лет, № 47, 48), так как был предупреждён Жуковским об опасности ссоры с правительством. Жуковский узнал о просьбе поэта от царя, который, видимо, выразил ему своё недовольство отставкой Пушкина. 2 июля Жуковский писал поэту: «Государь опять говорил со мною о тебе». Николай сказал Жуковскому, что он Пушкина «не удерживает», но в случае отставки «всё между ними кончено», добавив при этом, что Пушкин, «может, однако, ещё возвратить письмо своё» (Акад., XV, № 966). Получив письмо Жуковского 2 или 3 июля, Пушкин 3 июля написал Бенкендорфу письмо с просьбой остановить отставку и уже после этого получил ответ Бенкендорфа на своё прошение об отставке, посланный 30 июня (см.: Акад., XV, № 965), а также новое письмо от встревоженногоЖуковского, от 3 июля (см.: Акад., XV, № 969). Жуковский предупреждал Пушкина, что он может «повредить себе на целую жизнь», и убеждал поэта написать Николаю I. Пушкин написал 4 июля второе письмо, но, вопреки совету Жуковского, не самому царю, а снова Бенкендорфу (см.: Акад., XV, № 971), и это письмо Бенкендорф переправил вместе с первым Жуковскому, который снова выразил своё недовольство Пушкину (письмо от 6 июля: Акад., XV, № 973). Он нашёл, что в письме «есть кое-что живое, но его нельзя употребить в дело», ибо в нём Пушкин не пишет ничего о том, хочет ли «оставаться в службе или нет». Первое же письмо поэта, от 3 июля (Жуковский называет его «последним»), в котором он просил, «чтобы всё осталось по-старому», по мнению Жуковского, «так сухо, что оно может показаться государю новой неприличностью». Жуковский искренне верил в доброе отношение царя к Пушкину, просьбу об отставке он рассматривал как проявление горячности поэта, а его стремление к независимости считал неблагодарностью. Вместе с тем Жуковский хорошо понимал, в какое тяжёлое положение поставил бы себя Пушкин своей отставкой, которая не только не дала бы ему независимости, но ещё более усилила подозрительность и надзор III отделения (именно на него Жуковский, идеализируя царя, возлагал всю ответственность за притеснения, тяготившие поэта).