Дженни Фабиан - Группи: Sex, drugs & rock’n’roll по-настоящему

Когда Норман зарулил ко мне тем же вечером, я уже приготовила пузырек и ложку. Я надеялась, что его как следует вставит и он раздумает идти в «Country Club», потому что мне туда совершенно не хотелось. Норман оделся чистенько и опрятно; его шмотки выглядели дешевой имитацией вещей из бутиков подороже. Я заметила, что он очень худой, а мне это нравилось в парнях. В нормальном освещении его фиалковые глаза в обрамлении густых черных ресниц выглядели еще круче, просто не налюбоваться. Я пыталась заставить его принять настойку, но он уперся, ссылаясь на то, что ему будет плохо. Слегка теряя терпение, я проглотила немного сама, чтобы его успокоить.

— Меня унесет? — спросил Норман, начиная сомневаться.

— Если примешь достаточно, башку снесет напрочь, — ответила я и налила ему обычную дозу, столовую ложку.

Он проглотил настойку и закашлялся, страдальчески сморщившись.

— До чего мерзкий вкус, — пожаловался он.

— Ты привыкнешь, а дело того стоит, вот увидишь, — пообещала я.

Мы немного посидели. Норман, похоже, нервничал под моим пристальным взглядом и наконец, не выдержав, отвернулся, оглядывая обстановку комнаты.

— Что-то не так? — пробормотал он.

— Ну и тебя и глаза, — вздохнула я.

— А что с ними не так? — Парень переполошился не на шутку.

— Ты хоть знаешь, какие у тебя прекрасные глаза? Норман смущенно усмехнулся:

— Издеваешься.

Я без улыбки посмотрела ему в лицо:

— У тебя самые красивые глаза на свете.

— Что? — Он нервно хихикнул.

— А еще у тебя самое красивое лицо, — продолжала я. — Не говори глупостей.

— Нет, правда! — настаивала я, наслаждаясь его смущением. — Я в самом деле так думаю.

Он помолчал, а потом начал сворачивать самокрутку. — Это косяк? — с надеждой спросила я.

— Конечно нет, просто самокрутка.

— Из чего?

— Из обычного табака. Так можно неплохо сэкономить. Он прикурил и начал разглагольствовать о своей любимой музыке. Вскоре я заскучала и перебила его:

— А ты когда-нибудь слушал соул под кайфом?

— Я не бываю под кайфом.

— Что ж, через минуту будешь.

— Пока я ничего не чувствую.

— Скоро накроет, — заверила я.

Норман встал и начал поправлять перед зеркалом свои темные волосы.

— Прости, не было времени уложить их, — сказал он. Я ответила, что так даже лучше.

— Но классная укладка — это круто! — возразил он. — Взгляни на себя.

— Нет у меня никакой укладки, — раздраженно ответила я. — Кудри сами вьются. Пышные начесы давно вышли из моды.

Ха, если он считает оригинальной мою нынешнюю прическу, поглядел бы на меня год назад.

— Я подумываю сделать перманент, чтобы волосы лежали пышнее.

— Не вздумай, — предупредила я. — Это вчерашний день!

Норман насупился:

— Тогда сама скажи, что мне с ними сделать. Ты ведь знаешь, что нынче в моде.

Я подошла к нему и пробежалась пальцами по шевелюре. Он чуть отпрянул.

— Отпусти их еще чуть-чуть, и будет как надо, — велела я.

Вернувшись на кровать, я устроилась поближе к нему, и теперь мы сидели бок о бок, спиной к стене. Норман почувствовал, что наши руки соприкоснулись, и осторожно отодвинулся.

— Ничего не происходит, — пожаловался он.

— Происходит, но ты пока не осознаешь, — объяснила я.

— Так ведь я ничего не чувствую.

— Что ж, меня уже накрыло, так что и до тебя доберется, — утешила я. Приход и правда был совсем слабым, но я и приняла меньше.

— Ты умеешь различить приход, — вздохнул он, — а я нет. Меня цепляет только кислота.

— И что она тебе дает? — поинтересовалась я.

— Мне нравятся трипы. Под кислотой я чувствую себя счастливым.

— И только-то?

Норман уставился на меня:

— Что ты имеешь в виду?

— У тебя не бывает галлюцинаций или ощущения выхода из тела? — Я знала, что на такую приманку Норман клюнет, и он клюнул:

— А что такое выход из тела?

Я начала подробно описывать трип, который случился у меня в парке два года назад, летом, когда душа вылетела из тела и слилась с небом и землей. Я словно вселилась в траву и цветы, стала единым целым с природой.

— Ух ты, у меня такого никогда не было, — завистливо заметил Норман. — Вообще ни разу не срывало башню.

Господи, подумала я и аккуратно сменила тему. Еще не хватало учить его, что представляет собой психоделический опыт. Пусть читает Тимоти Лири. Он как раз для таких и пишет.

Я спросила, кем он работает, однако Норман не пожелал ответить.

— Ты будешь смеяться надо мной, потому что ты крутая и работа у тебя крутая, — объяснил он. — А моя работа покажется тебе дурацкой.

Я пообещала не смеяться, и он решился:

— Ладно, если хочешь знать… я почтальон.

— Да быть не может, — расхохоталась я.

— Ты же обещала не смеяться! — насупился Норман.

— Прости.

— Не могут же все работать в таком классном месте, как ты.

— В моей работе ничего особенного, — возразила я.

Он по-прежнему злился из-за моей реакции, и я решила немного его подбодрить:

— Найти работу в «The Kingdom» может любой.

— Только не я, — вздохнул он. — В такие места берут только крутых.

— А тебе хотелось бы туда попасть? — спросила я.

Норман, не веря, возбужденно вытаращил глаза:

— Ты устроишь меня в «The Kingdom»?

— Может быть, — ответила я, и он засмеялся от счастья.

— Вот теперь ты точно сорвала мне башню! — Он ликующе потер руки.

Я знала, что запросто сумею пристроить его в клубе; вопрос был в другом: хочется ли мне идти до конца. Я пока не была уверена, что Норман того стоит. Тут он начал ныть, что ему плохо и голова кружится. Я велела ему прилечь и пообещала, что скоро станет лучше. Он без конца извинялся, что стал для меня обузой. Да, он стал обузой, но обузой прекрасной, и это все меняло. Норман улегся на кровать лицом вниз, а я включила телевизор и смотрела его до посинения, но паренек продолжал спать, не подавая признаков жизни. Наконец терпение у меня лопнуло. Надо что-то делать, даже если делать придется мне самой. Я потрясла Нормана за плечи, и он внезапно очнулся.

— Который час? — спросил он.

— Как ты себя чувствуешь?

Он покачал головой:

— Лучше бы ты не заставляла меня пить настойку. Компания из меня сейчас никакая.

— Ничего страшного, — успокоила я его, — для «Country Club» все равно уже поздновато.

— Правда? — Он посмотрел на часы. — Точно, ты права. Извини. Лучше я пойду.

Но я не собиралась его отпускать. Нагнал скуки, да еще и заснул — теперь не отвертится, пока не займется со мной сексом.

— Не уходи, — попросила я. — Можешь поспать здесь.

Норман смутился:

— Нет, я не могу. Я вовсе не за этим пришел, ты не думай.

Да что за ерунда? Может, он вообще девственник?

— Ты девственник? — прямо спросила я.

Он смутился еще больше: