Александр Феклисов - Признание разведчика

Через несколько минут Хрущев спустился в вестибюль, где собралось много американских и иностранных журналистов, и заявил:

— Я получил информацию, что США собираются направить разведывательных самолет в район Черноморского побережья Кавказа. Я дал указание сбить этот самолет.

Все остолбенели. Помимо всего прочего, это непродуманное заявление могло явиться причиной провала нашего источника.

Если бы Хрущев был мудрым и сдержанным государственным деятелем, то за время двенадцатидневного визита сумел бы более достойно представить СССР — произвести на американскую общественность благоприятное впечатление и добиться ощутимых сдвигов в развитии сотрудничества между нашими странами. Но прорыва, как сказали бы в наши дни, не получилось.

После визита Хрущева правительство Эйзенхауэра не изменило свою внешнюю политику. Оно не намерено было отказываться от политики «с позиции силы» и гонки ракетно-ядерных вооружений. В начале 1960 г. Вашингтон возобновил атомные испытания и дал ясно понять: США не заинтересованы в достижении соглашений по разоружению и контролю над вооружениями. К назначенному на 15 мая совещанию в верхах в Париже США подготовили пакет предложений, который был заведомо неприемлем для СССР. Американское правительство продолжало посылать шпионские самолеты У-2 в воздушное пространство Советского Союза. Один из них, как известно, был сбит ракетой под Свердловском.

Накануне открытия совещания Вашингтон объявил состояние тревоги в своих вооруженных силах как в США, так и за границей.

По прибытии в Париж Хрущев заявил, что он начнет переговоры только при условии, если Эйзенхауэр принесет извинения Советскому Союзу и даст заверения о прекращении полетов У-2 над СССР. Президент США отказался принять эти требования. Совещание было сорвано.

Тень «холодной войны» еще сильнее нависла над миром.

Весной 1960 г. руководство предупредило меня, что меня пошлют резидентов в одну из ключевых стран. Я согласился, но высказал пожелание, что не хотел бы снова ехать в США. Руководство вроде бы приняло это к сведению.

В июне начальник разведки А. М. Сахаровский вызвал меня и сказал:

— Мне понятно ваше нежелание ехать в Вашингтон. Там очень активно действует ФБР и трудно работать. Но у нас нет сейчас другого опытного сотрудника, которого мы могли бы направить резидентом в такую важную точку.

Свое решение Сахаровский мотивировал тем, что я хорошо знаю Соединенные Штаты и все наши разведывательные проблемы в этой стране. Деваться было некуда — я согласился.

В конце августа я прибыл в Вашингтон на должность советника нашего посольства. Посол М. А. Меньшиков принял меня хорошо.

Он рассказал о событиях и поручил посланнику С. Н. Смирновскому при первой возможности взять меня в госдепартамент и представить там руководству советского отдела. Посоветовал, как лучше приобрести связи в дипломатических кругах Вашингтона.

Почти два месяца я наносил визиты вежливости своим коллегам — советникам в различных посольствах, со странами которых СССР поддерживал дипломатические отношения. Посетил редакцию газеты «Вашингтон Пост», которая размещалась в соседнем здании с посольством. Заместитель главного редактора рассказа мне, как делается газета, и познакомил с корреспондентами, освещающими внешнеполитические проблемы, деятельность Белого дома, госдепартамента, Пентагона.

После этого меня стали приглашать на приемы в различные посольства, где я приобрел новые знакомства среди дипломатов, журналистов, сотрудников правительственных учреждений, которые располагали важной информацией, интересующей нашу разведку.

В то время главной темой разговоров в Вашингтоне был ход президентской избирательной кампании. Всех интересовало, кто победит — республиканцы или демократы. Республиканское правительство и сам президент по инерции доживали свой срок и никаких важных государственных задач решать не собирались. Об этом, в частности, свидетельствует такой случай.

В конце сентября Эйзенхауэр проводил очередную пресс-конференцию в Белом Доме. Его пресс-секретарь Джеймс Хегерти, как обычно, позаботился о том, чтобы заранее выяснить, какие вопросы будут заданы президенту и приготовил соответствующие ответы.

Пресс-конференция в Белом доме — это во многом своего рода хорошо подготовленный спектакль. Неожиданно корреспондент ТАСС Михаил Сагателян, сидевшей во втором ряду напротив Эйзенхауэра, стал настойчиво тянуть руку, чтобы ему дали возможность задать вопрос. Это было воистину «историческое» событие: прежде советские корреспонденты вопросов президентам США не задавали. Наконец президент махнул рукой в сторону Сагателяна. Тот встал, представился и задал элементарный вопрос:

— Намеревается ли правительство США выступить с новыми предложениями по разоружению на предстоящей Генеральной Ассамблее ООН?

После некоторого молчания Эйзенхауэр ответил:

— Да, правительство США собирается внести новые предложения по разоружению.

Затем он помолчал и повторил.

— Да, правительство США собирается внести новые предложения по разоружению.

Снова молчание. В третий раз Эйзенхауэр начал повторять одно и то же, как испорченная пластинка. Все в зале были удивлены, почему Эйзенхауэр «буксует». В этот момент к президенту подошел Джеймс Хегерти и что-то сказал ему на ухо. После подсказки, Эйзенхауэр заявил, что скоро новые американские предложения по разоружению будут опубликованы госдепартаментом в прессе.

Заминка у Эйзенхауэра с ответом произошла еще, видимо, из-за того, что между нашими странами сохранялись очень напряженные отношения. Возможно, он подозревал, что в вопросе советского корреспондента содержится какой-то подвох. Главное же, семидесятилетний хозяин Белого Дома к концу своего президентства убедился, что навязанная ему агрессивная внешняя политика против СССР потерпела крах, что она, в общем-то, была ненужной для Америки. Он разочаровался к этому времени, морально и физически выдохся и перестал вникать в дела государства.

Несмотря на это, Эйзенхауэр пользовался большим уважением у американского народа не столько как президент, сколько как главнокомандующий войсками западных союзников во Второй мировой войне.

Борьба за пост президента США во время выборов в 1960 г. была очень напряженной. От республиканской партии кандидатом выступал вице-президент Ричард Никсон, опытный политик. Его поддерживал военно-промышленный комплекс, производивший ракетно-ядерное и другое новейшее оружие.