Андрей Стученко - Завидная наша судьба

Мы — генерал Дрейер, начальник штаба и я — стояли на песчаном холме, поросшем лесом, и в бинокль наблюдали безотрадную картину отхода пехоты вперемежку с кавалерийскими полками. Генерал Дрейер, сгорбившись на своем огромном коне, в отчаянии схватился за голову.

В это время ему подали радиограмму. Дрейер прочитал ее и с повеселевшим лицом протянул мне. Читаю:

«По распоряжению командующего фронтом дивизию передать тов. Стученко. Вам явиться в штаб фронта. Лукин».

— Сдавать нечего, дивизия-то вот она... ты все знаешь, — сказал Дрейер. — Желаю успеха.

Генерал пожал нам руки, повернул коня и галопом ускакал.

Итак, на меня вдруг неожиданно свалилась вся ответственность за дела на этом участке. А обстановка такая, что действительно остается только за голову схватиться. Принимаю решение: 58-му кавполку занять опушку леса и, пропустив через свои боевые порядки отходящие части, остановить наступление фашистов. Дополнительно приказываю вновь назначенному командиру полка Шубину организовать службу завесы для сбора полков своей дивизии и отступающей пехоты. К вечеру порядок был наведен. Оправившиеся пехотные части сменили 58-й кавполк. Вся наша дивизия, собравшись и приведя себя в порядок, тоже была готова к бою. Много поработали офицеры штаба и политотдела дивизии. Они действовали весьма решительно, смело, проявляя разумную инициативу. Останавливали, собирали, ободряли людей, на ходу разъясняли им задачу. Особенно хорошо справлялись с этим начальник разведки дивизии майор Гавронский и инструктор политотдела Бутко, назначенный комиссаром 58-го кавполка вместо выбывшего из строя Шаповалова.

Напоровшись на организованный огонь с опушки леса, гитлеровцы остановились, а потом, оставив здесь небольшие силы, повернули влево, видимо пытаясь нас обойти. Данные разведки, проведенной штабом, подтвердили эту догадку. Надо было помешать противнику обойти наш фланг. В этих целях буквально на ходу был разработан план действий, который позволял нам внезапно с тыла атаковать гитлеровцев, совершавших обход. Полки, получив задачу, на рысях стали выходить на исходное положение для атаки. Вышли в самый нужный момент, когда под давлением превосходящих сил противника начался отход наших разрозненных подразделений. Следом за ними, беспорядочно стреляя из автоматов и оглашая окрестность пьяными криками, густо валили немцы. Они настолько были уверены в победе, что двигались без всякой разведки и охранения, не придерживаясь никакого боевого порядка. Этой беспечностью мы и воспользовались. Почти на глазах у гитлеровцев, в полукилометре от них за небольшой высоткой, развернулись для атаки в конном строю два наших кавалерийских полка. Заняли огневые позиции артиллерийские батареи. Ко мне подошел незнакомый командир с артиллерийскими петлицами и предложил дать по немцам залп из «катюш». До этого я только слышал, что есть какие-то «катюши», но ни разу их не видел. Я спросил, когда смогут дать залп. Командир — это был капитан И. А. Флеров — сказал: через пять — шесть минут. Я ответил согласием, а сам не поверил, что так быстро подготовят установки, да и сильно сомневался в действенности их стрельбы. Поэтому, не дожидаясь «катюш», приказал своим батареям открыть беглый огонь по немцам и, выхватив шашку, подал команду для атаки.

И. Л. Флеров

Проскакав метров двести, мы очутились на открытом месте, откуда было видно, как немцы, попав под огонь наших орудий, пытаются восстановить цепи, принять боевой порядок. И тут послышался непривычный для слуха шелестяще-свистящий звук. Над толпой гитлеровцев выросли столбы огня, дыма и взметенной взрывами земли. Заговорили наши «катюши». Фашисты попадали в ужасе и лежали, пока над их головами не перестала бушевать огненная буря. Потом вскочили и заметались по полю, как безумные. А многие так и остались лежать. Видя все это, наши бойцы грянули такое «ура», что у немцев и вовсе кровь застыла в жилах. А всадники уже налетели на них. Через несколько минут пьяная толпа гитлеровцев почти полностью была уничтожена. В живых остались только пленные и те, кто успел убежать в ближайший лес.

Ныне находятся люди, которые пытаются утверждать, будто в годы Великой Отечественной войны наша кавалерия не применяла атак в конном строю и таких атак вообще не было. Не знаю, как могло возникнуть такое несправедливое, неверное и даже обидное для советской конницы мнение. Конные атаки у нас были. В этой книге я пишу о них как непосредственный участник. Не берусь обобщать способы боевых действий, применявшиеся во всей нашей коннице. Говорю только о тех частях и соединениях, которыми командовал сам в 1941–1942 годах. Об этих конных атаках могут рассказать согни, тысячи бойцов и командиров, которые в них участвовали. Больше того, я убедился, что в пешем строю наши кавалерийские соединения и части решали задачи с меньшим боевым эффектом и с большими потерями. Это же подтверждает в своих воспоминаниях «Через три войны» и генерал армии Иван Владимирович Тюленев.

С утра 2 октября немецко-фашистские войска возобновили общее наступление, нанося главный удар севернее магистрали Ярцево — Москва в общем направлении на город Холм-Жирковский. Они раскололи фронт нашей обороны и вклинились в стык между 30-й и 19-й армиями. Управление войсками начало нарушаться. Вражеские разведывательные и диверсионные группы обнаглели настолько, что стали появляться в расположении наших частей днем.

Вскоре меня вызвал по радио командующий армией генерал-лейтенант Лукин. Захватив автомат, я сел в легковую машину.

М. Ф. Лукин

Через полчаса командарм очень взволнованно встретил меня и объяснил цель вызова: пропал член Военного совета Шекланов. Вчера он поехал в какую-то часть и не вернулся. Розыски пока ни к чему не привели. Все на КП были этим обеспокоены. Для розыска Шекланова Лукин приказал мне выслать несколько разъездов.

С командного пункта командарма связываюсь со штабом дивизии и приказываю готовить четыре разъезда силой по пятнадцать — двадцать сабель, каждый с пулеметом. Спешу к машине: задачи разъездам хочу поставить сам.

На всякий случай приподнял ветровое стекло и выставил вперед ствол автомата. Предосторожность оказалась не лишней.

В деревне Митино из-за домов выскочили на дорогу немцы и, направив автоматы на машину, закричали:

— Хальт! Хальт!

Крикнув шоферу: «Гони!», ударил длинной очередью. Несколько гитлеровцев упало, другие бросились в стороны, беспорядочно стреляя.