Андрей Стученко - Завидная наша судьба

Осенью, примерно в сентябре — октябре 1942 года, в дивизии начал формироваться отдельный лыжный батальон, командиром которого был гвардии капитан Костырев заместителем командира батальона по строевой части гвардии капитан Калянов и заместителем командира батальона по политчасти гвардии майор Соколов.

В ночь на 23 февраля 1943 года батальон перешел передний край и ушел глубоко в тыл противника. На рассвете он достиг одного населенного пункта (названия не знаю, примерно километрах в восьми от города Гжатск), выбил из него неприятеля и занял круговую оборону.

Весь день 23 февраля батальон поистине героически отбивал бесчисленные атаки фашистов, и с наступлением сумерек его не стало. В живых остались около двадцати раненых, которые были захвачены в плен. После гибели батальона автор этих строк долгое время находился в немецком тылу и вернулся в свою регулярную армию из партизанского отряда, но попал уже не в 29-ю дивизию, а в 54-ю.

Уважаемые товарищи! Со дня гибели батальона прошло много времени, но я не могу забыть его подвиг. Я помню многих рядовых и офицеров. О них обязательно нужно рассказать, но мне необходимы дополнительные сведения.

Я был бы искренне рад и благодарен Вам, если бы Вы помогли найти мне хотя бы самое скромное начало, за что бы я мог уцепиться, с чего начать.

Я не сомневаюсь, что где-то хранятся подробные сведения об этих людях, но где они, куда мне обратиться — не знаю.

Быть может, редакция не откажется сообщить мне адрес бывшего командира 29-й гв. стрелковой, дивизии генерала Стученко? Я помню, генерал Стученко до последнего момента, пока не разбита была у нас последняя рация, держал связь с батальоном. Он смог много бы рассказать о гвардейцах-лыжниках. Очень прошу редакцию помочь мне связаться с ним.

С искренним уважением

Черепанов.

Комсорг лыжного батальона капитан Сафонов

С Григорием Ивановичем Черепановым, работником ГРЭС в городе Али-Байрамлы в Азербайджанской ССР, мы сейчас переписываемся. Наша с ним мечта — сделать подвиг лыжного батальона известным всему советскому народу. О нем пишет сейчас сам Черепанов.

В начале 1967 года было получено еще одно письмо:

Здравствуйте, уважаемый Андрей Трофимович!

Много лет прошло, почти четверть века, после нашей совместной борьбы с общим врагом — с гитлеровской Германией, и мне пришлось вспомнить 23 февраля 1943 г. Тогда вы командовали 29-й гвардейской дивизией, которая входила в 5-ю армию. Отдельным лыжным батальоном командовал капитан Костырев. Я в это время был в составе 2-й роты в должности старшины (ротой командовал лейтенант Леонтьев). Нельзя забыть суровых дней и тяжелых испытаний отдельного лыжного батальона в деревне Лескино на подступах к Гжатску. Солдаты клали свои головы за то, чтобы нынешнее поколение жило мирно и счастливо, за это боролись гвардейцы-лыжники, истекая кровью бились до последнего патрона. Это вам хорошо известно. Я в это время был дважды ранен, двое суток ползал по лесу, попал в плен... Жена получила извещение, что я убит, но мне все же довелось вернуться на Родину. Сейчас я работаю, живу по адресу: г. Новохоперск, Воронежской области, ул. Карла Либкнехта, 25.

Мне пришлось побывать на месте сражения у д. Лескино, где беседовал с жителями деревни. Получил два письма: одно из краеведческого музея, другое — от профтехучилища № 8. В письмах меня просили рассказать о героическом подвиге гвардейцев-лыжников, что я и сделал. Мне написали, что лыжникам построят памятник, в этом году, как павшим героям Отечественной войны на подступах к Гжатску.

С приветом к вам Лапунин.

А вот еще письмо, присланное из Гжатска в феврале 1967 года.

Уважаемый Андрей Трофимович, здравствуйте!

К вам обращается преподавательница истории профтехучилища № 8 Гжатска, того самого города, который вы освобождали со своими солдатами. В своей книге вы. пишете о героической гибели лыжного батальона у д. Лескино. Но до сих пор об этих людях не знают.

Мы со своими учащимися к 9 мая этого года установим памятник этим замечательным советским людям-героям. Но мне не хочется, чтобы памятник был безыменным. Очень вас прошу, помогите разыскать фамилии этих людей. Когда я читала в вашей книге о героической борьбе этих славных героев, то учащиеся мои сидели задумчивые: они переживали вместе с вашими героями и присоединялись к вашей мечте — сделать подвиг лыжного батальона известным всему советскому народу.

С уважением к вам Клачкова.

г. Гжатск, Смоленской обл. ГПТУ № 8, клуб «Поиск»

Теперь, читатель, вернемся к боям 23 февраля.

На остальных участках фронта в полосе 29-й гвардейской и соседней 352-й дивизий больше никому не удалось захватить хотя бы небольшой участок траншеи на переднем крае противника.

24 февраля бой затих. На этом наступление двух наших дивизий закончилось. Финалом его явился приезд комиссии из Ставки для расследования причин неудач наступления. Видимо, в результате этой проверки вместо Черевиченко командармом стал генерал-лейтенант Поленов.

Через восемь дней войска 5-й армии под Гжатском вновь перешли в наступление, вернее, в преследование отступающего противника. Но это происходило уже при совершенно других обстоятельствах.

Шли последние дни памятного для нас февраля 1943 года.

Горечь неудач и потерь при наступлении на Гжатск несколько смягчалась хорошими вестями с других направлений, с других фронтов.

Войска Северо-Западного фронта ликвидировали демянский плацдарм противника. Радовало начатое 26 февраля успешное наступление войск Центрального фронта на Брянск. На этом же направлении наступали войска Брянского фронта, правда, весьма небольшими темпами. Сумела продвинуться на тринадцать километров вперед и левофланговая 16-я армия нашего Западного фронта.

В целом все это поднимало дух, разжигало желание скорее двинуться на врага.

А мы снова переживали лихорадку, связанную с «отходом» противника. Вновь нам то и дело приказывали уничтожать слабое прикрытие врага и переходить в преследование. Но после боев 22–24 февраля мы прижались к противнику вплотную, и ни одно его движение не ускользало от глаз разведчиков и наблюдателей. Поэтому зря людей на пулеметы не вели, а только зорко следили за каждым движением на вражеских позициях.

Отряды же преследования (в составе усиленного батальона от каждого полка) находились в готовности выступить по первому сигналу. Остальные войска отдыхали.

Ночь на 2 марта началась как обычно. Когда стемнело, я связался с разведчиками и наблюдателями на переднем крае, спросил, как ведет себя противник.