Детлеф Йена - Екатерина Павловна, великая княжна

Аустерлиц фактически поставил вдовствующую императрицу и ее царствующего сына по разные стороны баррикад. Александр был объявлен главным виновником всех просчетов внешней политики Российского государства и императорского дома. От своей матери ему пришлось выслушать жесточайшие упреки. Она заставила его удалить от себя почти всех друзей, выступавших за проведение либеральной реформистской политики. В октябре 1806 г., после поражения Пруссии под Йеной и Ауэрштедтом, Российская империя оказалась еще глубже втянутой в военное противостояние с наполеоновской Францией. Велись споры о судьбе Польши. Прежде чем в июне — июле 1807 г. Россия смогла заключить мир с Францией, ей пришлось пройти сквозь огонь сражений при Прейсиш-Эйлау и Фридландом. Ответственность за все поражения легла на Александра I, а Тильзитский мир еще больше усугубил его сложное положение, в том числе и в собственной семье. Кредо Марии Федоровны оставалось неизменным: необходимы бескомпромиссная борьба с Наполеоном, опора на ценности дворянской аристократии и создание сильной армии, которая превратит Российскую империю в оплот борьбы европейских монархий с наполеоновской угрозой.

И вот в этой напряженной обстановке, когда в дворянской среде уже начали поговаривать о новом заговоре против императора, Екатерина выступила в новом качестве. Она больше не хотела быть «глупенькой обезьянкой» Александра. В суровый час испытаний и семейных раздоров она проявила решимость и политическое чутье, которых никто от нее не ожидал. Екатерина примкнула к консервативной партии матери. Каждый, кто с ней разговаривал в то время, понимал, что эта юная дама использует благоприятный момент для решения личных проблем и удовлетворения политических амбиций. Русская история знает не так уж много женщин, которым удалось выйти из тени семьи и императорского двора и достичь высшей власти. В 1806 г. внимательные наблюдатели заметили, что Екатерина Павловна предпринимает первые шаги, чтобы проложить себе путь к власти.

После Аустерлица для Екатерины, полностью полагавшейся в своих политических взглядах на авторитет матери, был лишь один ориентир: ненависть к Наполеону и борьба с узурпатором, посягнувшим на священный порядок европейских монархий и принесшим зло Российской империи и позор ее брату. Поскольку великая княжна была внучкой Екатерины Великой, она страстно желала хоть немного приблизиться к той роли, какую играла ее царственная бабушка в истории. А так как она была еще и дочерью Павла I, она настойчиво стремилась к своей цели, поражая всех неожиданными решениями, не думая о моральных ограничениях и не испытывая угрызений совести. В этом отношении Екатерина также сильно напоминала свою бабушку. Пока же великая княжна остерегалась прямых словесных атак в адрес брата-императора и не высказывала сомнений относительно его полководческих способностей. Все, что нужно, уже было сказано матерью и улажено с ее помощью. И лишь начатая Екатериной в 1806 г. борьба за скорейшее заключение брака с австрийским императором свидетельствовала о том, что она разделяла недовольство матери политикой Александра, хотя и пыталась по-своему помочь брату. Своими самостоятельными действиями она хотела приобрести вес в российской внешней политике.

Предложение из Баварии о заключении брачного союза с великой княжной Екатериной Павловной давно уже было сделано, когда в апреле 1806 г. было получено аналогичное из Пруссии. В ноябре 1805 г. Александр I, Фридрих Вильгельм III, король Пруссии, и его супруга. Луиза у гроба Фридриха Великого поклялись в вечной верности друг другу. Правда, клятва не была подкреплена никакими конкретными обязательствами. Весной 1806 г. «партия войны», возглавляемая в Пруссии королевой Луизой, напряженно искала способа сокрушить армию Наполеона. Прочный союз с Российской империей и ее военная помощь были бы очень кстати. Вот тогда в письме к Александру I Луиза заметила, что брак между прусским принцем Генрихом и Екатериной мог бы существенно укрепить дипломатические связи между двумя государствами. Предложение было встречено в Санкт-Петербурге без особого энтузиазма, хотя Александр был даже слегка увлечен Луизой. Его снисходительное отношение к Пруссии вызвало энергичный протест со стороны Марии Федоровны. К матери присоединилась и Екатерина. Действительно, после Аустерлица Пруссия вела себя по отношению к России не по-рыцарски; кроме того, русскую армию необходимо было усилить, прежде чем она станет способной активно действовать в Европе. К тому же военные действия Российской империи против Швеции [5] Война со Швецией началась позднее, в 1808 г. и Османской империи отнимали у нее слишком много сил. Трудно было предсказать, чем закончится очередная военная кампания Пруссии против Наполеона. И с тем, что прусское предложение было несвоевременным, были единодушно согласны и император, и его мать, и сестра. Мария Федоровна и Екатерина больше склонялись к союзу с австрийскими эрцгерцогами, нежели с прусскими принцами. В следующем, 1807 г., когда прусской королевской семье пришлось бежать в Мемель, в Санкт-Петербурге вновь вспомнили о предложении Луизы. Но Мария Федоровна и Екатерина, не спрашивая мнения императора, уже однозначно определились в пользу Австрии.

1807-й год принес Российской империи и императорской семье новые проблемы. В конце июня в Тильзите Александр I встретился с Наполеоном и заключил с ним мир, за который пришлось заплатить высокую цену. Хотя страна не несла никаких территориальных потерь, присоединение к навязанной Наполеоном континентальной блокаде Великобритании разоряло ее. Подписание Тильзитского мира подняло новую волну критики в адрес Александра I и в обществе, и в его собственной семье. Екатерина вслед за своей матерью теперь уже открыто и категорично выступала против союза с Наполеоном в любой форме. Обе дамы признавали лишь один способ обращения с узурпатором — борьбу с ним всеми возможными политическими и военными средствами. Они выражали недовольство сближением Александра I с Пруссией, а присоединение к континентальной блокаде расценивали как самую большую ошибку внешней политики Российской империи.

Мария Федоровна и Екатерина действовали в рамках собственной концепции, противоречащей намерениям Александра и имеющей существенный недостаток: стремясь породниться с домом Габсбургов, они не учитывали всех мотивов, определявших политику российского императора. Борьбу с наполеоновской угрозой нельзя было ограничивать заключением брачного союза с Австрией, упуская из виду сложное переплетение интересов различных европейских держав в этой борьбе. Император понимал это, чего нельзя было сказать о его сестре. Она настойчиво стремилась к своей цели. Мать поддерживала ее во всем. И если это было нужно, обе дамы не гнушались интригами и могли сознательно и целенаправленно спровоцировать ссору. Екатерина считала, что до сих пор ей удавалось обводить своего брата вокруг пальца, что он почти зависим от нее. А теперь, по ее мнению, император должен был быть вдвойне благодарным сестре за столь выгодный для империи брачный проект, нацеленный против корсиканского узурпатора.