Александр Дзасохов - Как много событий вмещает жизнь

Перед самим же Алиевым встали масштабные государственные задачи. В своем новом качестве он успешно вошел в курс дел и быстро завоевал политический авторитет, хотя сделать это было непросто. Азербайджан воспринимался в СССР как «страна бакинских комиссаров», а его столица – как интернациональный город с сильными традициями технической интеллигенции и рабочего класса. Одновременно в Азербайджане расцветала общественная мысль, там постоянно проводились крупные общественные мероприятия – от кинофестивалей до политических форумов. Алиев должен был активно во все это включаться, показать себя динамичным политическим руководителя республики. Он сделал это – к его чести, весьма успешно.

Алиеву не грозило превратиться в надменного партийного чиновника, хотя такое нередко случалось в партийной среде. Некоторые деятели, получая повышение, скоро замыкались в своей должностной скорлупе. Но Алиев, напротив, открылся, развернулся лицом к народу и черпал из контактов с людьми жизненную энергию и мудрость.

В 1970 году, накануне проведения крупной международной конференции, делегация из Москвы приехала в Баку, с тем чтобы обратиться к Гейдару Алиевичу с просьбой выступить с основным докладом – об опыте советского Востока для развивающихся стран. Он не только согласился, но, по сути, стал лично курировать подготовку к форуму, привлек известных ученых Москвы и Баку.

Вокруг Алиева быстро сформировалось творческое содружество историков. Среди них был, например, Ахмед Ахмедович Искандеров, выходец из Баку. Многие годы он проработал в аппарате ЦК КПСС, позже входил в когорту марксистов-реформаторов в журнале «Проблемы мира и социализма», издававшемся в Праге, потом руководил исследованиями в Институте всемирной истории АН СССР. Так, благодаря случаю, Искандеров приехал в родной город и, продолжив затем научную деятельность в Москве, уже не порывал тесных связей с Баку.

После успешного завершения конференции мое знакомство с Алиевым переросло в добрые личные отношения. Мне доводилось бывать в его гостеприимном доме, я был знаком с членами его дружной семьи, где всегда царило радушие, чувствовалась особая душевная атмосфера. Всякий раз было, конечно, застолье, но в первую очередь – интересный, увлекательный, содержательный разговор. Хозяин дома неизменно располагал к таким беседам.

Когда Алиев начал работать в Москве, мы познакомились еще ближе. Эта возможность состоялась еще и потому, что председателем советского Комитета солидарности народов Азии и Африки (на общественных началах) был в эти годы выдающийся прозаик и общественный деятель, автор широко известного романа «Наступит день» Мирза А. Ибрагимов. Несколько раз мы были у Алиева в Кремле; обсуждали вопросы политической и организационной поддержки Комитета солидарности с народами Азии и Африки. Алиев как первый заместитель председателя правительства СССР курировал многие отрасли: железнодорожный транспорт, здравоохранение, легкую промышленность, спорт и др. Как-то я пришел к нему на прием и ждал, когда завершится очередное совещание. В алиевском кабинете находился Конарев, многоопытный министр железнодорожного транспорта, другие представители этого ведомства. Вскоре Конарев с коллегами вышел. Было видно, что у него хорошее настроение. И он при всех не удержался и воскликнул: «Да-а, глубоко разбирается!» В устах члена правительства, считавшегося непререкаемым авторитетом в своей области, эти слова прозвучали как высочайшая похвала. Это только один пример. Казалось бы, он, с богатым опытом и сильной политической волей, мог бы принести большую пользу нашей огромной стране. Но спешные действия имели другую траекторию.

После того как Алиева вывели из Политбюро, он, оставаясь членом ЦК, участвовал в партийных пленумах и всегда держался с достоинством, очень солидно. Он был и на том пленуме, который вывел его из состава ЦК. Более того – выступил там. Не промолчал. Вот часть этого выступления:

«Пользуясь… возможностью, хотел бы остановиться на одном наболевшем для меня вопросе. В последнее время в печати появились статьи с критической оценкой моей работы в бытность первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана. Если бы они носили объективный характер, имели под собой здоровое начало, воспринимал бы их как должное. Но поскольку нет ни того ни другого, они у меня вызывают чувство протеста, морально травмируют. Не хотел бы занимать ваше время разборами этих статей, считаю нужным сказать, что я их отвергаю как тенденциозные, необъективные, бездоказательные.

Хочу подчеркнуть, что все эти статьи пишутся со слов отдельных лиц, освобожденных от руководящих постов и привлеченных к партийной ответственности за злоупотребления и различные нарушения в период моей работы в Азербайджане. Исходя из своих субъективных эгоистических чувств они мстят, дезинформируют работников печати. При этом, к сожалению, авторы статей допускают однобокость, не считают нужным выяснить мнение другой стороны. Вряд ли такое положение можно считать нормальным.

Не могу согласиться и с упреками в мой адрес в связи с событиями в Нагорном Карабахе. Они необоснованны и несостоятельны. Обстановка в автономной области и вокруг нее сложилась сложная и требует глубокого, взвешенного и, главное, объективного анализа. Эмоциональный подход здесь неприемлем».

Далее он продолжал:

«Я уехал из Азербайджана в 1982 году, а события в Нагорном Карабахе начались в 1988 году. В период моей работы в Азербайджане обстановка в Нагорном Карабахе была нормальной, стабильной. На почве межнациональных отношений не было никаких негативных явлений. Часто бывая в Нагорном Карабахе, встречал доброжелательное отношение, и передо мной никаких вопросов подобного характера никто не ставил. За весь период моей работы первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана ни одного письма, просьбы о выходе Нагорного Карабаха из состава Азербайджана не поступало. Кстати, по уровню социально-экономического развития показатели Нагорно-Карабахской автономной области превышают среднереспубликанские показатели по Азербайджану и Армении. Я этим не хочу сказать, что в прошлом руководстве Нагорным Карабахом, его партийной организацией не было недостатков и ошибок и что там нет проблем. Проблемы социально-экономического и духовного плана в области имеются, их надо решать, но не надо умалять, отрицать сделанное.

Все сказанное мною может показаться вопросом частным, но думается, что это имеет общий характер, ибо речь идет о справедливости, объективности.

В заключение хочу сказать, что, работая в Баку и в Москве, я трудился честно и добросовестно, работал, не считаясь со временем, всего себя отдавал делу, никого не преследовал, никаких кланов не имел, активно боролся со злоупотреблениями, негативными явлениями и в результате заимел много врагов и заработал обширный инфаркт сердца».