Скарлетт Кертис - Феминистки не носят розовое (и другие мифы)

Однако, когда я училась на последнем курсе, разразилась гражданская война в Ливии, и в попытке обеспечить участие женщин в процессе национального строительства я основала организацию женского права — «Голос женщин Ливии (ГЖЛ)». Навела справки и узнала, что при участии женщин в круглом столе, когда закладываются основы нового государства, формируются службы безопасности и учреждаются органы власти, гарантируется долгосрочное участие женщин в жизни страны. Я окончила медицинский колледж и, вместо того чтобы искать хирургические специальности, читала лекции на TED-конференциях и обсуждала мировые стратегии. Меня постоянно спрашивали, где я позаимствовала свои взгляды, словно у меня самой они появиться не могли.

Впервые моя уверенность пошатнулась почти год спустя после основания ГЖЛ. Я встретилась за кофе с человеком, которого считала своим наставником, взрослым белым мужчиной, который после моего рассказа об ожесточенном споре с одним из коллег простодушно посоветовал следующее: «Не представляй откровенной угрозы, Алаа, не высказывай своих убеждений столь открыто». Когда я спросила, что он имеет в виду, он уточнил: «Есть четыре препятствия, с которыми тебе предстоит столкнуться в своей карьере: происхождение (ливийское), вера (очевидное мусульманство), пол (ты — женщина), — тут он усмехнулся, — с последним будет проще, потому что ты его перерастешь: возраст».

Я впервые почувствовала, что не имеет значения, сколько сил было вложено в дело, и если хочу добиться «успеха», придется сдерживаться, чтобы не причинить неудобства другим. Несколько следующих месяцев я меньше говорила, реже отстаивала свою точку зрения, и не из-за совета, а потому, что впервые в жизни не была уверена, что мои точка зрения, голос и предложения кому-то нужны.

Месяцы спустя я пошла на первую встречу на высоком уровне. Чтобы вы поняли, как я волновалась, представьте, что вам двадцать один год. Дни напролет я готовилась к этой встрече, а когда вошла в конференц-зал, увидела собственное имя, выгравированное на деревянной табличке. Я заняла свое место и начала вытаскивать из сумки документы; никогда я не чувствовала такой уверенности в себе, и в этот момент ко мне подошла девушка-стажерка, примерно моего возраста, может, на год старше, и сказала: «Прошу прощения, но это место доктора Мурабит, насколько мне известно, у него трудный характер». Она продолжила, добавив, что мне лучше сесть сзади, вместе со всеми сотрудниками административной службы.

Я подхватила блокнот и ноутбук, пошла и села сзади; не знаю, скольким из вас это знакомо: когда ты словно немеешь и как будто наблюдаешь за всем со стороны. Я не вернулась на свое место, пока мои коллеги, заметив, что меня нет, не сказали «сесть за стол».

И я там сидела, в тот момент на масштабнейшем и важнейшем совещании моей жизни, и, вместо того чтобы просматривать подготовленные мной аргументы, чувствовала смущение и злость, придумывая отличные возражения: «Надо было ей сказать!..». Мне хотелось отыскать эту стажерку, сказать, что она забылась, но, оглядывая комнату и занимающих места за столом людей, я отметила, что все они старше, преимущественно белые, к тому же мужчины. Я не вписывалась ни в одну из этих категорий и тут поняла, что, хотя девушке не стоило спешить с предположениями, проблема представляла собой нечто большее, чем одна стажерка. Ее научили — согласно занимаемым всеми нами местам — что эксперты не выглядят как я: они старше, с более светлой кожей и мужского пола.

Тот эпизод многое изменил. Во-первых, прояснил кое-что в моем изрядно затуманенном мозгу, обнажив сомнения, которые формировались не один месяц. Во-вторых, вывел мои гиперперфекционизм, дух соперничества и отсутствие стратегии на новый уровень: я поняла, что единственный способ стать более уважаемыми, успешными и включенными в процесс становления мира, процветания и прав женщин — это гарантировать уверенность каждого в том, что он может сидеть за круглым столом, а также убедиться, что у женщин и девушек есть ролевые модели, наставницы и необходимая поддержка с расширением сознания, чтобы занимать такое место. Это все послужило причиной, по которой я создала программу наставничества: зачастую мы не можем стать теми, кого не видим.

Все вышесказанное не означает, что сомнения растворятся, а синдром самозванца — выдумка. Подозреваю, что сама буду терзаться сомнениями до самой старости, потому что продолжу объединять в себе те четыре препятствия: буду дочерью родителей, говорящих с акцентом, ливийских иммигрантов-мусульман, которые оставили в прошлом все и всех, кого любили, чтобы создать для меня лучшую жизнь, дали мне имя, которое люди, вопреки всего четырем буквам в составе, стараются сократить или заменить прозвищем.

Я всегда буду маленькой девочкой, верящей, что сможет долететь до Луны, живущей в мире, где до сих пор спорят, могут ли девочки получать образование, а женщины — иметь репродуктивные права, в мире, где маленькие девочки с детства верят, что мальчики по природе своей умнее и способнее.

При этом я знаю, что заседай в этом конференц-зале больше женщин, мы решили бы гораздо больше проблем.

ИЗМЕНЕНИЯ КЛИМАТА?Наиболее экономически выгодное и эффективное решение вопроса — образование для девочек и репродуктивные права для женщин.

МИРНОЕ УРЕГУЛИРОВАНИЕ?90 % провала мирного урегулирования за последние пять лет, но при участии женщин вероятность, что оно сможет длиться пятнадцать лет, увеличивается в тридцать пять раз.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ?Если 10 % девушек в стране получат образование, ВВП поднимется на 2–3 %. Далее: женщины повторно вкладывают в сообщество 90 % своего дохода (мужчины повторно вкладывают лишь 35–40 % дохода), что приводит к местному экономическому росту и общественным изменениям. Когда девушки получают образование, они позже выходят замуж, рожают меньше детей, а тем, кто рожает, делают вакцинации.

Итак, да, у меня на все это ушли годы. Вероятно, на это уйдет целая жизнь. И хотя у меня до сих пор иногда дрожат руки, а голос срывается, есть вещь, в которой я никогда не была настолько уверенной: то, что другие принимают за слабости, препятствия или причины для «другой» тебя, на деле заставляет тебя работать с удвоенным усердием, читать в два раза быстрее и пробовать вдвое чаще. Время, усилия, вера, работа, происхождение, возраст, пол, семья, опыт, выбор — все вместе. То, что сделало меня способной, уверенной, позволяет мне быть лидером и — готова поспорить на желанный с десяти лет желтый «фольксваген битл» — что делает лидером вас.

Я всегда буду маленькой девочкой, верящей, что она сможет долететь до Луны, живущей в мире, где до сих пор спорят, могут ли девочки получать образование, а женщины — иметь репродуктивные права.