Яков Резник - Так добывалась Победа

Наши танки отошли к усадьбе и заняли оборону. Прекратив огонь, я начал наблюдать, что предпримут фашисты. Прошло минут 15—20. Один из «тигров» стал менять позицию. Воспользовавшись этим, мы послали бронебойный снаряд — машина загорелась. Тогда мы быстро отошли к нашим. Честно говоря, ждали очередной атаки противника, но он, потеряв пять мощных «тигров», решил воздержаться от дальнейших действий.

Утром к нам подошло подкрепление, и мы стали готовиться к наступлению.

Шел январь 1945 года.

Наш второй танковый батальон в составе бригады вошел в прорыв глубоко эшелонированной обороны немцев. Началось стремительное наступление танковых подразделений.

В первые двенадцать-пятнадцать дней, ведя жестокие бои, мы углубились более чем на 500 километров. Бывало так, что немцы отрезали за нами дорогу, и тогда мы оказывались оторванными от своих тылов.

В то время я служил командиром танка во второй танковой роте, которой командовал гвардии старший лейтенант Иван Сергеевич Пупков. С этим командиром мне довелось пройти с боями от Сандомира до Праги и еще пять лет прослужить вместе после окончания войны. С ним связаны лучшие мои воспоминания о фронтовой жизни.

Энергичный, решительный в момент опасности, несколько грубоватый, но доброй души человек — таким был И. С. Пупков. Всегда подтянутый, командир вызывал у меня симпатию.

Помнится, однажды выехали из немецкой деревни и по дороге через поле направились к лесу, со всех сторон окружающему город Зорау. Тут-то и произошли события, о которых мне хочется рассказать.

В небе появилась большая группа «юнкерсов» и «мессершмиттов». Они атаковали нас. Загорелась наша автоцистерна с горючим, затем один танк.

Автоматчики, так хорошо расположившиеся было на сетке трансмиссионного отделения танков, бросились врассыпную, ища укрытия в стогах сена на поле и под деревьями вдоль дороги. Некоторые, скатившись в кювет, заполненный водой и грязью, поползли обратно в деревню.

Танки наши сразу стали рассредотачиваться и через поле устремились к лесу. Злополучная пахота, раскисшая от дождя, мешала быстрому продвижению.

На ходу, высунувшись из башни, я увидел, как из деревни выехал «ИС» и остановился на дороге. В открытом люке показалась голова в танкошлеме. Кто был этот смельчак, я не знаю и по сей день. Он припал к турелевой установке на башне и выпустил несколько очередей в пикирующий на него «мессершмитт». Самолет вышел из пике, но тут же задымил и загорелся. В следующий момент он попытался набрать высоту, как видно, намереваясь сбить пламя, но, сделав крюк, резко пошел вниз и упал где-то в лесу.

Другие «мессеры» еще раз пикировали на нас, обстреливали танки из крупнокалиберных пулеметов и пушек.

В эту минуту мы так жалели, что нет в небе наших истребителей, чтобы прикрыть нас с воздуха! Кто был на фронте, тот знает цену авиации.

Когда скрылся последний немецкий самолет, мы собрались в лесу. К счастью, жертв не было. Только несколько автоматчиков оказались ранеными да материальная часть пострадала изрядно. Лишился своего танка и командир роты. Он распорядился считать нашу машину командирским танком.

Мы заняли оборону в лесу. Автоматчики окопались впереди, на опушке леса, танки расположились под прикрытием деревьев.

Эти меры предосторожности были не напрасны. В тех местах в то время часто встречались крупные «дрейфующие» немецкие группировки, которые представляли серьезную опасность для продвигающихся на Запад советских боевых соединений. По ночам на коротких остановках можно было совсем рядом слышать рокот моторов немецких танков и бронетранспортеров.

В ночное время продвигались мы с потушенными фарами. Труднее всех приходилось головной машине. Остальные танки ориентировались по «стоп-сигналу» впереди идущих. Малейшая неосторожность в соблюдении маскировки могла привести к печальным последствиям.

Итак, избавившись от опасности с воздуха, мы с минуты на минуту могли столкнуться с нею на земле. Именно так и произошло. Не успели мы осмотреть наши танки, как впереди неподалеку от места расположения наших автоматчиков раздалось русское «ура».

Нам, к тому времени уже «обстрелянным» фронтовикам, этот трюк был знаком. Это кричали власовцы — изменники Родины.

На некоторых наших молодых автоматчиков этот психический прием оказал действие. Они стали прятаться за танки. Развернуть башню и открыть огонь по врагу было невозможно, так как мешали деревья.

Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не комбат Чирков и ротный Пупков. Они бросились навстречу отступающим солдатам и личным примером остановили их. Тоже с криками «ура» мы отбросили врага в глубь леса.

Так окончился этот полный тревог день. Жертв у нас и на сей раз не было. Лишь несколько человек получили ранения.

Ночь прошла без приключений. Опять слышно было близко гудение немецких танков и бронетранспортеров. Кто-то даже осмелился осветить дорогу фарами. Мне очень хотелось шлепнуть фашиста, но был строгий приказ не стрелять.

Наутро в лесу движение немцев утихло. Принесли завтрак. Уничтожив с аппетитом содержимое котелка, мы занялись каждый своим делом.

Вдруг мой стрелок-радист Виктор Иванов увидел, как на опушку медленно выползает больших размеров танк. Мы с заряжающим быстро заняли свои места. В бинокль я рассмотрел «королевского тигра». Это была моя первая встреча с танком-гигантом. Он повернулся ко мне кормой. Два или три немца выбежали из леса и стали возиться возле танка.

Быстро установив прицел, я дал команду: «Бронебойным заряжай». Прицелился. Выстрелил. Вспышка от удара снаряда о броню подтвердила попадание. Немцы возле танка шарахнулись в стороны. Но танк не загорелся. Он медленно стал разворачиваться на месте.

Мой энергичный заряжающий тут же, не дожидаясь команды, втолкнул в казенник следующий снаряд. Я сделал второй выстрел, но на этот раз попадания не заметил. Заряжающий опять зарядил и крикнул: «Готово». И опять снаряд пролетел мимо.

Какие-то доли минуты я был в недоумении. Но, взглянув на заряжающего, все понял: в руках он держал подкалиберный снаряд. Как выяснилось позже, он предыдущие два заряда в спешке сделал подкалиберными. В этом и была причина промаха.

Недолго думая, я сделал поправку в прицеле и выстрелил. Снаряд попал в борт. Танк замер. Как видно, мы повредили трансмиссию. Экипаж выскочил из танка и скрылся в лесу.

Так нашим экипажем был открыт счет уничтоженным немецким танкам. Чтобы нас не засекли, Пупков приказал отвести машину в сторону. Долго сидеть без дела не пришлось. Мое внимание давно привлекал одиноко стоящий в поле дом и примыкающий к нему садик с редкими деревьями. Он находился в полукилометре от опушки леса, где стоял грозный, но уже безвредный «королевский тигр».