Рудольф Ветишка - Прыжок во тьму

Мы нашли прочную точку опоры.

Однако на меня свалилась новая забота: из Остравы приехал Эда и нужно было обеспечить его жильем. Несколько дней он оставался у Шнейдера, а я ушел в Жижков на новую квартиру. Вскоре мы нашли ему жилье.

О Кареле до сих пор ничего не было известно. Что с ним, где он? Когда мы расставались в Польше, я советовал ему ехать в Пардубицы. Карел согласился с моими доводами, но я чувствовал, что он так и не решил, ехать ли ему в Кладно или в Пардубицы.

Я упорно разыскивал товарища Плишека. Этот кладовщик, проработавший много лет во «Вчеле», в период руководства Зики был инструктором Челаковицкого района. Даже в пору ожесточенных преследований гестапо он не утратил своих связей с членами партии в районе. Они строго соблюдали правила конспирации, и волна арестов их не коснулась. Плишек поддерживал связь с товарищем Нелибой, работавшим в Горжовицком и Пржибрамском районах.

Увидя в магазине Плишека, я договорился с ним о новой встрече, на которую он обещал привести товарища Достала, работавшего у «Вольмана» в Челаковицах, и товарища Флейшнера — рабочего вршовицкой «Эты» [12] Фабрика электрооборудования в Праге. — Прим. перев. .

В воскресенье утром мы встретились — Плишек, Достал, Флейшнер и я — в крчском лесу. Сюда люди приходили подышать свежим воздухом, поэтому наше появление здесь в воскресное утро не вызывало подозрения. Мы могли посидеть и поговорить. Это свидание явилось для меня важным событием, так как могло заложить основу нашей организации. Я многое передумал: как встретят меня товарищи, будут ли доверять мне. Товарища Плишека я знал еще издавна, но с Досталом и Флейшнером встречался впервые. Меня буквально забросали вопросами, в основном о международном, положении: «Когда будет конец войне, почему до сих пор не открыт второй фронт? Не скрывается ли за постоянным оттягиванием открытия второго фронта какая-то хитрость союзников? Люди не очень верят западным союзникам. Да и фашисты всюду распускают слухи, что, мол, американцы и англичане сговариваются с ними против Советов».

Вопросы так и сыпались: «Действительно ли Советский Союз так силен, что сможет разбить Гитлера и повести наступление на Берлин, или же он остановится на границах Румынии, Карпат и Польши? Когда Советский Союз перейдет в наступление? Немцы говорят о подготовке нового наступления против Советов.

А что Бенеш, каковы его планы?»

Я ожидал подобные вопросы, и все же ответить на них было нелегко. Я рассказал товарищам о силе СССР. Прежде чем выехать из Москвы, говорил я, мне посчастливилось посмотреть захватывающий фильм о Сталинградской битве. В фильме запечатлен не только великий героизм советских людей, сражавшихся за каждый камень, за каждый дом, но и показано, как Красная Армия, готовясь к мощному контрнаступлению, стягивала свои людские и материальные резервы. Сокрушительный разгром фашистской армии под Сталинградом означает, что конец войны — это теперь лишь вопрос времени. В самое ближайшее время советские войска перейдут в наступление. Однако нужно считаться с тем, что война продолжается, и готовиться к суровой борьбе как на фронте, так и в тылу врага.

Наступление советских армий также будет зависеть и от того, когда и где будет открыт второй фронт. Было бы иллюзией думать, что союзники раньше времени откроют его, помогут ускорить поражение Гитлера. Они заинтересованы в том, чтобы Красная Армия была как можно больше обескровлена. Это дало бы им возможность после разгрома фашистской Германии силой решать судьбы Европы и всего мира. Следует помнить о том, что союзники отстаивают прежде всего свои интересы. Однако победоносного наступления Красной Армии ничем не удержать. Сила ее уже такова, что она один на один разгромит врага и будет продолжать свое победоносное наступление до тех пор, пока не овладеет логовом фашизма — Берлином.

Продвижение советских войск будет также зависеть от того, откроют или нет союзники второй фронт. Думаю, что это произойдет только тогда, когда они захотят встать на пути Красной Армии, чтобы помешать ее продвижению на Запад, — во Францию, Бельгию, Голландию и другие страны.

Не хочу быть провидцем, но полагаю, что второй фронт будет открыт не в помощь Советскому Союзу, а как заградительный заслон от него. Империалисты боятся, что волна просоветских симпатий охватит капиталистические страны западной Европы. Нам надо видеть, против кого в данное время должен быть направлен главный удар. И так же, как в нынешней обстановке, нельзя ставить на одну доску Гитлера и западных союзников, нельзя отождествлять и гаховцев с Бенешем. Нам необходимо создать широкий народный фронт, стать плечом к плечу с людьми, упорно борющимися против фашизма, а стало быть, и с теми, кто еще верит Бенешу и считает его политику справедливой. Но в ходе этой борьбы мы должны уметь убеждать людей в порочности бенешевской выжидательной политики, в ее пагубности.

Какой социальный строй будет у нас после войны — решит народ, когда прогонит оккупантов с нашей земли. И прежде всего этот вопрос будет решать рабочий класс. Теперь почти всем ясно, что он отстаивает народные интересы, что он больше всех проливает кровь в борьбе с гитлеровским фашизмом. Но есть еще и партия, которая будет отстаивать не только интересы рабочего класса, но и всех трудящихся. Она сделает все для того, чтобы не повторились события 1918–1920 годов, чтобы наш путь лежал к социализму. Наша задача сегодня такова: усилить боевые действия в тылу врага, шире развернуть партизанское движение и помочь тем самым Красной Армии изгнать фашистов из Чехословакии. По желанию товарищей я стал рассказывать им о героизме советского народа, о его партизанах и армии, о своем глубоком убеждении, что Советский Союз и его народ принесут в этой борьбе свободу угнетенным народам, а это значит и нам. Поэтому нельзя, как говорил товарищ Готвальд, ждать, сложа руки, когда придет Красная Армия; в интересах нашего народа как можно скорее развернуть партизанскую войну.

Потом стал задавать товарищам вопросы я. Прежде всего, мне хотелось знать, какая обстановка сложилась на заводах.

Товарищи рассказали, что фашисты постоянно требуют повышения производительности труда, ради этой цели прибегают к арестам и телесным наказаниям. Рабочих посылают на работу в Германию или на строительство оборонительных укреплений. Движение сопротивления среди людей ширится, но, к сожалению, пока еще достаточно и таких, которые боятся, колеблются. Вместо борьбы предпочитают политику пассивного сопротивления. Организовать открытую борьбу против тотальной мобилизации до сих пор не удалось.