Николай Шараев - Пригорьевская операция

— Штыком? Как тогда… в Понетовке? — съязвил Ларин под общий хохот…

Звездная морозная ночь подарила нам большую радость — прилетели самолеты. Аэродромная команда пригнала два тяжелых воза, нагруженных ящиками с патронами, взрывчаткой, гранатами. Нашелся здесь и мешочек махорки. Задымили свежие самокрутки.

Не успели угомониться партизаны, Макаров на своем стареньком приемнике принял сообщение, которое потрясло всех нас: войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов взломали оборону противника и за несколько дней успешных наступательных боев окружили трехсоттысячную армию гитлеровцев.

Трудно описать ликование лазовцев. Бедного радиста качали до изнеможения. Он хоть и не участвовал в окружении армии Паулюса, но первый принес счастливую весть.

Обычно на Смоленщине в первой половине зимы снегу бывает мало. Но та зима была особой. Еще не наступил декабрь, а все утопало в сугробах. С одной стороны это было на руку нам, а с другой — очень мешало работе диверсионных групп и разведчиков. Снег предательски выдавал следы. Ходить, минуя дороги, становилось все трудней.

Возникла крайняя необходимость в лыжах. Добыть их было негде. Пришлось организовать собственное производство. По заданию командования Роман Семенович Анодин нашел глухой, заброшенный хутор лесника. Инженер Сухин подобрал среди партизан хороших столяров и обосновал на хуторе мастерскую. Поначалу дело не ладилось. Перепробовали сотню вариантов, натащили уйму инструмента, изучили все капризы дерева, и оно стало послушным… Мастерская начала выдавать вполне сносные охотничьи лыжи. Однако далеко не все подрывники и разведчики умели пользоваться ими. Надо было быстро научить ходить на лыжах хотя бы человек двести.

Команду тренеров возглавил политрук штабной роты москвич Михаил Капитонов. Политрука считали сиднем, отчаянно влюбленным в шахматы. А когда этот медлительный, чуть мешковатый мужчина стал на лыжи, он преобразился прямо на глазах. Ловко и быстро двигался он по лесу. Легко маневрировал между деревьями, без труда выполнял крутые повороты.

Целыми днями Капитонов и другие тренеры занимались с партизанами. К середине декабря всю диверсионную службу и разведку удалось поставить на лыжи.

Зима нисколько не снизила боевой активности бригады. С прежней настойчивостью продолжалась охота за вражескими железнодорожными эшелонами. На диверсии рвался каждый, но это дело поручалось только специально подготовленным группам.

Получив однажды разрешение пойти на железку, командир 2-й роты Ларин направился в знакомые с детства места. На дороге Смоленск — Рославль он облюбовал участок в глубокой выемке, подкараулил эшелон с танками и подорвал его. Двое суток растаскивали оккупанты искореженные вагоны и танки…

О размахе партизанских диверсий на железных дорогах в этом районе свидетельствует и одна из записей в дневнике убитого немецкого солдата Пауля Рихтера.

Когда я впервые проехал по линии Смоленск, Рославль, Брянск, Жиздра, то четыре поезда, вышедшие перед нами, нарвались на мину и загородили путь, — пишет он. — Много было убитых. Что значит из России выбраться на родину, может понять только тот, кто это сам испытал. Отпускники, словно в сладком сне, садятся в наши немецкие вагоны из бывшего экспресса «Децуг» и… взлетают на небеса.

Командование бригады понимало: рано или поздно, каратели снова попытаются уничтожить партизан. Предвидя это, мы настойчиво приучали командиров батальонов самостоятельно решать боевые задачи.

Как-то в конце ноября штабу 3-го батальона было приказано разгромить гарнизон гитлеровцев в деревне Тросна. Озернов тяжело заболел — у него открылся туберкулез. Руководить боевой вылазкой комбриг поручил начальнику штаба Петру Родивилину. Получив данные разведки, тот явился к Коротченкову за советом.

— Решайте все сами, учитесь обходиться без нянек! — отрезал подполковник.

Родивилин попробовал тайком от комбрига проконсультироваться с капитаном Клюевым. Тот внимательно выслушал товарища, но разбирать план не стал, сославшись на занятость. Родивилин наконец понял, чего от него ждут. И хотя первый бой, которым он руководил, прошел не без шероховатостей, гарнизон гитлеровцев был разгромлен.

Через несколько дней командиру 2-го батальона Щербакову поручили разделаться с вражеским гарнизоном в деревне Грязенять, расположенной на большаке Рославль — Мглин. Вместе с комиссаром батальона Мищенко и начальником штаба Пантелеевым Щербакову пришлось серьезно попотеть, продумывая детали предстоящего боя, и батальон отлично решил поставленную задачу.

Несколько позднее мы испытали таким же образом и командира 1-го батальона Николая Майорова. Ему удалось самостоятельно разработать и осуществить крупную диверсию на железной дороге Брянск — Унеча, в районо станции Россошь. Нейтрализовав гарнизон станции, партизаны взорвали около шести километров полотна. Движение прекратилось на несколько дней.

В начале декабря подпольщики из Рославля и Клетни сообщили, что гитлеровцы в строгой тайне готовят какую-то акцию против партизан, базирующихся в Клетнянских лесах. Гарнизоны оккупантов, стоявшие вдоль железных и шоссейных дорог, передвинулись ближе к лесам. В Рославле, Брянске, Мглине и других ближайших городах появились новые части СД и СС.

— Гитлеровцы определенно готовят против партизан серьезный поход, — уверенно сказал Коротченков, проанализировав все полученные данные.

К нашествию гитлеровцев начали усиленно готовиться все партизанские соединения. По инициативе подпольного райкома партии дважды созывались совещания командования бригад. Был выработан план совместных действий. Наладился быстрый обмен разведывательной информацией.

Часто бывая в те дни во 2-й Клетнянской бригаде, я ближе познакомился с земляком — командиром батальона Владимиром Павловичем Добровольским. Накануне войны Добровольский работал в отделе народного образования в Ершичах. Затем воевал на Западном фронте, попал в окружение, стал партизаном. Отряд, где он был начальником штаба, долгое время базировался в Екимовичских лесах. А затем, разросшись, передвинулся на юг, ближе к большому массиву Клетнянских лесов, и оказался рядом с нашей бригадой. По приказу Центрального штаба партизанского движения он вошел в состав 2-й Клетнянской бригады.

15 декабря стало известно, что из Рославля, Дубровки и Жуковки движутся к лесу крупные силы противника. Перед вечером в наш лагерь по поручению клетнянцев прискакал Добровольский.

— Командование нашей бригады, — сказал он, — получило данные, что наступление карателей назначено на завтрашнее утро. Начнется оно в северной части леса.