Галина Марцишек - Мы на своей земле

Неизвестно откуда набежавшие женщины взглядами искали в колонне своих близких и родных, пытались переброситься с ними хоть парой слов, подбодрить их, узнать, куда уводят, кто еще остался в тюрьме, кого расстреляли.

Орудуя прикладами, жандармы отгоняли наседавших на них женщин, но они еще теснее окружили колонну.

И вдруг, заглушая рокот многолюдной толпы, в воздухе раздался звонкий голос Тамары Межигурской:

— Товарищи! Нас предал Бойко-Федорович. Предатель Бойк… — Тамара упала бы от удара приклада в бок, но ее поддержали товарищи. — Бойко, Бойко — предатель! — продолжала кричать она, захлебываясь кровью от нового удара в лицо.

В толпе послышались выкрики:

— Палачи! За что убиваете человека! Откуда вы взялись! Варвары!

Офицер и отряд жандармов, подоспевших на помощь конвоирам, бросились оттеснять толпу на тротуар, но люди, увертываясь от ударов, продолжали напирать на конвой. Гитлеровцы, испугавшись, направили на толпу автоматы и дуло пулемета, установленного на телеге, ехавшей позади колонны арестантов.

В этот же день обо всем этом было передано в катакомбы одним из наших верховых разведчиков.

Известие о предательстве Бойко-Федоровича ошеломило нас. Некоторые товарищи недоумевали, не хотели верить этому. Все еще надеялись, что это «утка», придуманная фашистами. А быть может Тамара ошиблась?

Но Тамара не ошиблась. Наши разведчики установили точно, что Бойко-Федорович предатель. Теперь стало понятно, почему гитлеровцы направились к выходу, которым ушли в город Бадаев и Межигурская. Партизаны вспомнили, что этим ходом пользовался и Бойко-Федорович, когда пару раз приходил к нам в катакомбы.

Чистые сердцем люди не допускали мысли, что можно изменить Родине, стать предателем.

Комсомольцы просили Зелинского, Васина послать их в город, чтобы захватить предателя, судить и расстрелять.

— Константин Николаевич, — обратился к парторгу Даня, — а подробности предательства сообщили?

— Нет. Этого не могли узнать, — ответил Зелинский.

И только впоследствии, через многие годы, удалось установить, что Бадаев и Межигурская, вместе с Бойко-Федоровичем, случайно были задержаны во время облавы на квартире у Бойко. Квартира Бойко-Федоровича служила местом встречи Бадаева с некоторыми верховыми разведчиками. Струсивший Бойко выдал Бадаева и тех, кого он знал.

Для контрразведчика Курорару и других гитлеровцев признание Бойко было неожиданным, оно ошеломило их. О партизанах они даже не догадывались, считая, что против них действует часть советских войск, защищавших Одессу. По мнению оккупационного командования, наши войска не успели полностью эвакуироваться из Одессы и спустились в катакомбы в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября 1941 года.

И как бы в подтверждение этому на гитлеровцев обрушивались частые удары, причем в разных местах города, на железной дороге и в селах.

Взрыв дома на улице Энгельса 22 октября 1941 года, внезапные появления и столь же таинственные исчезновения группы партизан, наносивших удары по оккупантам в Ильичевском районе 9 9 В Ильичевском районе действовал партизанский отряд коммуниста Кузнецова. Отряд размещался в городских катакомбах. На поверхность партизаны выходили в одном из домов потайным ходом. ; диверсии в порту и в городе; взрывы на железной дороге эшелонов с боеприпасами и снарядами, особенно взрыв эшелона в ночь на 17 ноября 1941 года на перегоне станций Дачная — Застава первая; обстрел гитлеровцев партизанами 16 октября 1941 года; бой комсомольцев 17 октября; бои бадаевцев 17–18 и 19 ноября 1941 года; тщетность попытки ворваться в катакомбы; взрыв эшелона со снарядами в конце декабря 1941 года; работа партизанской радиостанции и ее неуловимость; появление в городе и селах листовок и сводок Совинформбюро и, наконец, уклонение советского населения от трудовой повинности и сдачи продуктов и одежды — все говорило об организованности борьбы и о наличии большой военной силы.

Вывести оккупантов из этого заблуждения предатель Бойко не мог, так как Бадаев и здесь оказался предусмотрительным командиром. Он не отпускал Бойко от себя, когда тот приходил к нам и не позволял ему разгуливать по катакомбам и общаться с нами. Поэтому предатель не мог знать, есть ли в катакомбах войска.

Гитлеровцы подвергли Бадаева диким пыткам, требуя дать показания о численности людей в катакомбах, а главным образом, о мифических войсках.

Но Бадаев молчал. На первом же допросе он заявил:

— Ни с одной фашистской собакой я не буду разговаривать.

Не добившись показаний от Бадаева, контрразведчики сигуранцы дикой сворой набросились на связных Межигурскую и Шестакову 10 10 Шестакова, разыскивая Бадаева и Межигурскую, попала в засаду, была арестована и отправлена на Бебеля в тюрьму сигуранцы, где уже находились в заключении Бадаев и другие товарищи. и на разведчика Яшу Гордиенко.

Но и здесь гитлеровцы натолкнулись на молчание.

Яша Гордиенко от ударов по голове оглох, полуослеп, фашисты сорвали у него ногти на пальцах рук, но комсомолец мужественно перенес все пытки, не выдав никого.

Межигурскую и Шестакову обливали ледяной водой, избивали до потери сознания грабовой палкой. Однажды, свирепствуя, следователь Курорару бил Тамару Шестакову до тех пор, пока палка не разлетелась на куски.

Обо всем этом мы узнали от наших разведчиков. Но это не вызывало у нас страха, а только жгучую ненависть к врагам.

— Кровь за кровь! — говорили мы, оставшиеся на свободе.

15 февраля 1942 года по телефону с первого поста наши наблюдатели передали, что катакомбы окружены эсэсовскими войсками. В Нерубайское прибыли чиновники гестапо и сигуранцы. По селам Нерубайское, Усатово, Большой Куяльник и другие идут аресты. По доносу сельских полицаев «Короля» и «Кота» взяты и наши разведчики Александр Давыденко и Иван Кужель. Их заковали в кандалы. Все арестованные находятся в колхозном амбаре, превращенном фашистами в место пыток и истязаний.

Войска оккупантов снова могли сделать попытку ворваться в катакомбы.

В лагере все в боевой готовности. К выходам послали партизан. Все деятельно готовились к бою. Даже дети Ваня и Коля с какой-то недетской серьезностью выполняли поручения старших по связи между штабом и боевыми группами. И только маленький Петька, прижимаясь к коленям матери, хныкал:

— А-а! Мам, я боюсь…

В это время в Нерубайском оккупанты сеяли смерть.

В Усатовской больнице от тяжелых пыток умирал Василий Степанович Капышевский. Не стало разведчика Александра Давыденко. Его труп был выброшен гитлеровцами во двор на кучу навоза. Только через несколько дней колхозникам удалось похитить и похоронить его Замучили гестаповцы и старого партизана — Ивана Афанасьевича Кужеля.