Варвара Головина - Записки графини Варвары Николаевны Головиной (1766–1819)

В 16 лет я получила фрейлинский шифр, который имели всего 12 девиц, и ходила каждый день ко двору [43] Княгиня Варвара Николаевна Голицына пожалована фрейлиною в 1782 г. ради заслуг дяди своего, И. И. Шувалова. . По воскресеньям было большое собрание в эрмитаже, на которое допускался весь дипломатический корпус и особы первых двух классов. Государыня входила в зал, где было собрано все общество, и вела беседу с окружающими; затем все следовали за ней в театр, после чего ужин никогда не подавался. По понедельникам был бал и ужин у великого князя Павла Петровича. По вторникам я дежурила вместе с другой фрейлиной; мы почти весь вечер проводили в бриллиантовой комнате, получившей свое название по множеству драгоценных вещей, находившихся в ней; между прочим, здесь были корона, скипетр и держава. Императрица играла в карты со своими старыми придворными. Две дежурные фрейлины сидели у стола, дежурные молодые люди занимали их разговором. В четверг было малое собрание в эрмитаже, бал, спектакль и ужин, на которое иностранные министры не были приглашаемы, но они допускались в воскресенье вечером, также как и некоторые дамы, пользовавшиеся благоволением государыни. В пятницу я опять дежурила, а в субботу у наследника устраивался прелестный праздник, который начинался прямо со спектакля; как только их императорские высочества входили, представление начиналось; бал, всегда очень оживленный, продолжался до ужина, который подавался в зале, где был спектакль; большой стол находился посреди залы, маленькие столы в ложах. Великий князь и великая княгиня ужинали на ходу, принимая своих гостей в высшей степени любезно. После ужина бал возобновлялся и кончался очень поздно; гости разъезжались при свете факелов, что производило очаровательный и своеобразный эффект на ледяной поверхности красавицы-Невы. Это время было самым блестящим для двора и для столицы; во всем была гармония, великий князь виделся с императрицей-матерью каждый день утром и вечером. Он был допущен в совет императрицы. Столица была местом жительства всех знатнейших фамилий. Общество от 30 до 40 человек ежедневно собиралось у фельмаршалов: Голицына [44] Князь Александр Михайлович (р. 1718 г., ум. в 1783 г.), генерал-фельдмаршал, победитель при Хотине. и Разумовского [45] Граф Кирилл Григорьевич Разумовский, генерал-фельдмаршал, никогда не служивший в войсках, простой баловень фортуны, стяжал себе репутацию добродушного, но хитрого острослова. , у графа Панина, первого министра [46] Граф Никита Иванович Панин, воспитатель великого князя Павла Петровича, обер-гофмейстер, управлявший коллегиею иностранных дел ум. 31 марта 1783 года. , которого посещали часто великий князь и великая княгиня, и у вице-канцлера Остермана [47] Остерман, Иван Андреевич, вице-канцлер при Екатерине, при Павле уволенный от службы, р. в 1725 г., ум. в 1811 г. . Здесь можно было встретить множество иностранцев, являвшихся лицезреть великую Екатерину; дипломатический корпус состоял из людей очень любезных, и вообще общество производило самое благоприятное впечатление.

В 1786 году, около Пасхи, граф Головин возвратился в Россию после четырехлетнего отсутствия. Я отправилась во дворец, чтобы поздравить государыню с Светлым праздником. Весь двор и вся городская знать собиралась в этот день в дворцовой церкви, которая была полна народом; дворцовая площадь была сплошь покрыта самыми изящными экипажами; дворец утопал в великолепии: недаром народ в то время представлял себе его раем. После baise-main, мы все отправились в залу, где находились великий князь и великая княгиня, чтобы принести императрице поздравления. Едва я вошла в эту комнату, как заметила своего будущего мужа у окна; боязнь выдать себя увеличивала мое смущение. Чистая и истинная любовь всегда соединяется со скромностью; истинная нежность, это — сладкий сон без волнений, его пробуждение спокойно; сожаления и укоры совести ей незнакомы: она соединяется с уважением и дружбой. Счастлива та, которая испытывает это чувство; достойная, добрая мать дает ему направление. Пустота сердца грозит величайшими опасностями, сладостная пища является для него спасением. Чувства являются источником жизни; это — ручей, который течет между бурными потоками и плодоносными, улыбающимися равнинами до океана, исчезая в его безбрежном пространстве.

Я стала невестой в июне месяце. Великая княгиня, которая осыпала меня знаками дружбы и доброты, написала мне следующую записку:

«Поздравляю вас, дорогая крошка, по поводу счастливого события, которое установит ваши чувства и сделает вас, надеюсь, счастливой, согласно моим желаниям. Пользуйтесь полным счастием и будьте такой же хорошей и доброй женой, каким вы были добрым ребенком. Пусть ваше чувство к вашему жениху не помешает любить вашего доброго друга. Мария.

Р.S. Целую вашу maman и искренно поздравляю ее также, как и вашего дядю. Мой муж принимает живое участие в вашем счастии».

Девятнадцати лет я вышла замуж, моему мужу было 29 лет. Свадьба была отпразднована в Зимнем дворце, 4-го октября. Ее величество лично прикрепила бриллианты к моему платью. Надзирательница за фрейлинами, баронесса Мальтиц, подала их на подносе, государыня прибавила к обыкновенным драгоценным камням рог изобилия; этот знак внимания со стороны ее величества не ускользнул от надзирательницы, которая меня любила и обратила на это мое внимание. «Ее величество была так добра», сказала она, «что она сама носила это украшение, и она делает это отличие невестам, которые ей более всех нравились». Это замечание заставило меня покраснеть от удовольствия и благодарности; государыня заметила мою робость и, взяв меня слегка за подбородок, изволила сказать: «посмотрите на меня, да вы, в самом деле, недурны». Когда я встала, ее величество повела меня в свою спальню, подвела к божнице, взяла икону, приказала мне перекреститься и поцеловать образ. Я бросилась на колени, чтобы получить благословение от государыни, но ее величество обняла меня и с взволнованным видом и голосом сказала: «Будьте счастливы, я вам желаю этого от всего сердца, как мать и государыня, на которую вы можете всегда рассчитывать». И государыня сдержала свое слово: ее милость ко мне беспрестанно возрастала и продолжалась до самой ее кончины.

Двадцати лет я перенесла ужасные роды. На восьмом месяце беременности я заболела страшной корью, которая едва не свела меня в могилу. Это случилось во время путешествия ее величества в Крым: часть докторов находились в свите ее величества, остальные жили в Гатчине, во дворце, в котором великий князь Павел проводил часть лета, и так как маленькие великие князья и великие княжны, их сестры, не болели еще совсем этой болезнью, то доктора, жившие там, не могли лечить меня.