Джон Дуглас - Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств

Немало в свое время было выдвинуто предположений о том, что же означает аббревиатура К.О.Т. Я посоветовал Секретной службе не зацикливаться на ней, поскольку она, вполне вероятно, и вовсе не имеет смысла. Не стоит уделять подобным деталям слишком много внимания. Быть может, ему просто нравится, как звучит или смотрится его прозвище.

Более всего Секретную службу интересовало, представляет ли злоумышленник реальную опасность, ведь многие ему подобные не заходят дальше почтового спама. Я предупредил, что такие личности находятся в постоянном поиске, который нередко заводит их в группировки, отстаивающие определенные политические или религиозные взгляды. Иной раз подобного субъекта считают просто странным, не воспринимают всерьез, в силу чего с течением времени его озлобленность будет только усиливаться. Он зациклится на какой-нибудь высшей миссии в попытке придать жизни смысл. Сейчас он в первый раз почувствовал власть и уже не сможет устоять перед искушением, все чаще и все отчаяннее стремясь к ней. А отчаянные люди, как известно, очень опасны.

Скорее всего, наш клиент с оружием на «ты», но предпочитает ближний бой, хоть в этом случае и лишается возможности сбежать, если что-то пойдет не по плану. Он осознает, что рискует погибнуть, выполняя свой «священный долг», и потому, как я считал, ведет дневник, в надежде обрести славу хотя бы посмертно. В отличие от «тайленолового отравителя», К.О.Т. хотел, чтобы о нем услышали. Когда страх жизни становится сильнее страха смерти, рождается насилие. Непосредственно перед нападением он наденет маску абсолютного спокойствия, смешается с толпой и не будет ничем выделяться. Он заговорит с полицейским или агентом Секретной службы и покажется им самым обычным добропорядочным гражданином.

В каком-то смысле субъект напоминал Джона Хинкли, суд над которым крутили по всем каналам. Возможно, наш клиент даже пытался ему подражать. А о Хинкли мы знали довольно много. И тогда мне пришло в голову, что К.О.Т. захочет поприсутствовать на вынесении приговора своему кумиру, и я рекомендовал агентам Секретной службы в нужное время оказаться в Театре Форда в Вашингтоне, где стреляли в Авраама Линкольна и куда Хинкли наведался перед нападением на Рейгана. Я также предложил им проверить отель, в котором останавливался Хинкли: возможно, К.О.Т. специально попросит его номер.

В отеле действительно была бронь на тот самый номер. Вломившись в комнату, агенты Секретной службы обнаружили на месте лишь пожилую супружескую пару, которая когда-то провела здесь первую брачную ночь и с тех пор время от времени заглядывала в отель.

В августе Секретная служба получила еще два письма за подписью «К.О.Т.», адресованные в Канцелярию президента, Вашингтон, округ Колумбия. Оба были отправлены из Бейкерсфилда, штат Калифорния. Поскольку убийцы нередко преследуют жертву по всей стране, возникло подозрение, что наш клиент тоже не сидит на месте. Он писал: «Будучи в здравом уме и твердой памяти [я] обязуюсь призвать под свой флаг как можно больше граждан США и с оружием в руках истребить врага моей родины, который точит ее изнутри».

Свой длинный параноидально-шизофренический опус он посвятил «пыткам и геенне огненной», через которые ему пришлось пройти. Автор признавал, что его попытки «привести к ответу червей, что сидят наверху», могут закончиться для него плачевно (читай: смертью).

Тщательно изучив письма, я пришел к выводу, что на сей раз мы имеем дело лишь с подражателем. Во-первых, текст был написан обычными буквами, а не заглавными, как все предыдущие. Во-вторых, Рейгана называли «Рон», а не «сатана» или «старик», как раньше. Из всего этого я заключил, что письмо, скорее всего, вышло из-под пера женщины, и автор, несмотря на обилие угроз, вряд ли перейдет от слов к делу.

Настоящий К.О.Т. — это уже совсем другая история. По моему мнению, наиболее эффективно в данном случае себя показала бы выжидающая тактика, параллельно с которой необходимо медленно, но верно втягивать злоумышленника в диалог, пока не удастся вычислить его местонахождение. На роль «редактора» мы назначили одного из агентов Секретной службы, проинструктировав его, как себя вести и что говорить. Я подчеркнул, что необходимо заставить субъекта раскрыться и выложить подробности о себе. Установив с ним достаточно доверительные отношения, «редактор» предложит ему встретиться лично, но обязательно под покровом ночи и где-нибудь в укромном месте, ведь он не меньше автора писем заинтересован в конфиденциальности.

Мы разместили тщательно проработанное зашифрованное объявление в «Нью-Йорк пост». К.О.Т. заглотил наживку и стал периодически выходить на связь с нашим агентом. Я думал, что звонит он из какого-нибудь людного места вроде Центрального или Пенсильванского вокзалов, из библиотеки или музея.

Примерно в то же время в ФБР пришел отчет от доктора Мюррея Майрона, известного психолингвиста из Сиракьюзского университета. В свое время мы с Мюрреем написали ряд статей по оценке угроз и даже провели целое исследование по этой теме. Я считаю его одним из лучших специалистов в своей области. С началом телефонных переговоров Мюррей по просьбе ФБР проанализировал поведение субъекта и сделал вывод, что он больше не представляет опасности для общества и является не более чем провокатором, старающимся привлечь к себе внимание, срывая злобу на высокопоставленных чиновниках. Разумеется, Мюррей нисколько не отрицал необходимость его поймать, хотя, в отличие от меня, не видел в нем особой угрозы.

Со временем К.О.Т. оставался на телефонной линии все дольше, и наконец мы засекли сигнал. 21 октября 1982 года группа захвата, состоявшая из агентов Секретной службы и ФБР, схватила злоумышленника в телефонной будке на Пенн-стейшн, пока тот, ни о чем не догадываясь, беседовал с «редактором». Звонившим оказался Альфонс Амодио-младший, парень двадцати семи лет, белый, коренной житель Нью-Йорка с высшим образованием.

Сотрудники ФБР и Секретной службы обыскали его тесную, оккупированную тараканами хибарку во Флорал-парке. Семья задержанного не производила впечатление особенно благополучной. На допросе миссис Амодио описала сына в полном соответствии с нашим профайлом: «Он ненавидит его [мир] и чувствует, что тот ненавидит его в ответ». Мать рассказала и о резких перепадах настроения, и о том, что Альфонс уже много лет вырезает газетные статьи и бережно раскладывает их по папкам с именами политиков, которых у него набралось уже целых два ящика. В детстве он так сильно заикался, что отказывался ходить в школу, в юности недолго прослужил в армии, уйдя в самоволку сразу после курса начальной подготовки. В своем дневнике Альфонс пару раз называл себя «бродячим котом»; другого объяснения его прозвищу агенты так и не нашли.