Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

Дирекция памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы», узнав, что Валентин Саввич работает над книгой о Сталинградской битве, прислала писателю в 1986 году «Священную землю, пропитанную кровью советских воинов — защитников Сталинграда. Земля взята с места самых ожесточённых боёв и бессмертных подвигов в период Сталинградской битвы на Мамаевом кургане». И эта коробочка со священной землёй лежала у него перед глазами, на рабочем столе, напоминая об отце.

Работа над книгой требовала много сил, энергии и здоровья. Внешне Валентин Саввич был бодр. Накануне дня рождения пришёл доктор Лев Борисович Чижов. Сделал электрокардиограмму, сказал, что негативных изменений нет. Немного расстраивало Пикуля только то, что он не успевал закончить планируемый том «Барбароссы» ко дню рождения.

— Буду навёрстывать упущенное, — сказал мне Валентин, — раз ты приболела, то лежи в постели и никаких гостей, а я поработаю.

У меня действительно была температура, и я день рождения супруга провела в постели, принимая лекарства.

Дверь никому не открывали, а на некоторые звонки по телефону отвечал Валентин, вводя абонентов в изумление: ибо к телефону он практически не подходил.

В эту ночь я ощутила, будто мне кто-то пощекотал лицо, и я, проснувшись, включила свет. Надо мной порхала, видимо, влетевшая в форточку большая бабочка. Открыв дверь лоджии, я выгнала её полотенцем на улицу. В квартире была тишина. Меня потянуло к двери кабинета. Осторожно заглянула: Валентин вдохновенно работал…

15 июля вечером мы долго разговаривали. Валентин был на подъёме. Воодушевлённо, с восторгом делился ближайшими планами: «Всё здорово. Осталось написать о Дьеппе, Черчилле, в заключении — о 23 августа и… всё! Это примерно авторский лист, и потом обращение к читателям — его мы напишем вместе… Вот только хочу посоветоваться — может, перед вторым томом сделать паузу?.. Не терпится написать “Когда короли были молоды”».

И Валентин почти на одном дыхании рассказал мне содержание своего нового романа о любимом им времени. Передо мной ожили: Елизавета Петровна, Фридрих Великий, молодой Ломоносов…

«Хотя и “Сталинград” в целом готов, — продолжал он, — есть все материалы ко второму тому, я уже знаю, когда и что говорил любой из героев. Вот и готовый “почасовик”»…

После разговора на эту тему он пошёл к рабочему столу, а я, пожелав ему успеха, в спальню.

Утром на столе лежала привычная записка:

«04 ч. 35 м. Закончил главу. Вылез на 223 стр. Ещё 19-я глава (проходная) и две главы целиком о 23 августа. После чего — “от автора”, и всё! Чувствую себя хорошо. Настроение бодрое.

5.10 — лягу.

6.10 — встал.

Не спалось, — объяснил он мне позже.

Часа в три дня он пошёл спать, а я отправилась по его просьбе оборудовать ему место на даче. Ещё прошлым летом были заказаны стеллажи для книг, которые Валентин собирался переместить на дачу. Но выполнение работ затянулось, и только в этом году обещание было исполнено.

Вернулась вместе с внуком вечером во время программы «Время». Распахнула входную дверь. На ковре недалеко от двери лежал Валентин.

Испуганный внук, посланный за соседкой… Нитроглицерин… Искусственное дыхание… Массаж сердца… Мне казалось, что пульс ещё прощупывается… Но врачи констатировали, что сердце Валентина Саввича в этот день остановилось…

Тяжело говорить и подробно описывать внезапную смерть любимого человека. Поэтому я поставлю здесь многоточие…

На столе остались десятки книг о Сталинградской битве с многочисленными закладками и пометками и несколько рукописных листов — материалы о 23 августа.

Как они должны быть скомпонованы и обработаны в замысле автора? Этого не может теперь сказать никто…

«Мы знаем те надписи, которые оставили на стенах Рейхстага наши доблестные защитники в победную войну 1945 года, а теперь прочтите и оцените, что написали рабочие на стенах своего родного тракторного завода: “Немцы! Вы ещё проклянёте тот день, когда вы пришли сюда. Лучше не лезьте! СТАЛИНГРАД СТАНЕТ ВАШЕЙ МОГИЛОЙ!»

Отец, отечество — это слова одного корня. И есть что-то легендарно-загадочное в судьбе писателя, нашего современника, протянувшего для нас столько длинных ярких ниточек в прошлое Отечества, отдавшего последний сыновний долг и сложившего голову, как и его отец… на подступах к Сталинграду.

Тело Валентина увезли в госпиталь…

Я вошла в кабинет. Заплаканными глазами взглянула на его постель и место за столом. Внезапно остановившиеся часы у постели показывали 21.34… время ухода Валентина в мир иной.

Спустя четыре дня состоялись похороны. О них я не могла бы рассказать ничего, если бы не отснятые друзьями видеоматериалы, которые при написании книги я просматриваю впервые…

Приехали родственники Валентина Саввича: Людмила Колоярцева (Каренина), двоюродные братья Валентина — Борис и Виктор. Из Киева прилетел Коля Пикуль. Утешить меня в постигшем горе, несмотря на свой почтенный 86-летний возраст, прибыла моя матушка.

Ритуал проводов в последний путь неординарной личности был тоже не совсем обычным. Церковно-христианские обряды и воинские почести…

Утром в церкви Святого Александра Невского прошло отпевание покойного. «Мы исполнили свой христианский долг, мы отпели тебя, мы провожаем тебя в последний путь. Ты был известен, хотя и не любил славы. Ты был скромен, но был у всех на виду. Твое наследие — наше наследие. Как молился о тебе — о живом, так буду молиться об усопшем…» Так говорил священник.

Затем фоб с телом покойного был установлен в Белом зале Рижского окружного дома офицеров. Проститься с Валентином Саввичем Пикулем пришли представители общественности, фудовых коллективов, моряки краснознамённого Балтийского флота, воины-прибалтийцы, курсанты военных училищ, коллеги-писатели, многочисленные поклонники творчества Валентина Пикуля, приехавшие в столицу Латвии из разных регионов сфаны, друзья и товарищи.

В почётном карауле у фоба стояли и представители руководства республики, среди которых не могу не отметить очень внимательного и заботливого Альфреда Пефовича Рубикса, и высшие чины командования военного округа, и писатели…

В 15 часов траурная процессия направилась на Первое Лесное кладбище, находящее недалеко от центра Риги…

Перед гробом принято нести на бархатных подушечках награды, которые он получил при жизни. Подумалось, что писателю это не нужно. Перед гробом писателя надо нести тома написанных им книг , и это будет лучшим свидетельством его заслуг перед народом и историей . Это расскажет, каким он был человеком, гражданином, тружеником. Потому что книги… говорят…