Антонина Пикуль - Валентин Пикуль

«Над ним, павшим в смертельном бою, сейчас стремительно проходят новые корабли новой эпохи с экипажами новых поколений. Над могилой “Рюрика” советские крейсера в праздничные юбилейные дни торжественно приспускают флаги, и тогда гремят салюты — в его честь!»

Пикулю удалось раскрыть суть событий того далёкого времени через реально существовавших героев того времени. Это Е. А.Трусов, Н. Н. Хлодовский, Д. А. Плазовский, К. П. Иванов 13-й, А. П. Андреев, Н. И. Зенилов, Н. Л. Клало, К. Г. Шиллинг, Н. Д. Дабич, со стороны японцев — Ка-мимура, Того, Уриу.

Удачей Пикуля явился рассказ о талантливом самородке, священнике из якутов Алексее Конечникове (в миру Оконечникове. — А. П.), мужественном патриоте России.

Повествуя о событиях русско-японской войны, автор, не расходясь в их оценке с советскими историками, даёт им свою художественную интерпретацию. При этом, как всегда, Валентин Пикуль умеет находить новые аспекты освещения событий, малоизвестные факты, что придаёт его повествованию особую остроту и увлекательность. И хотя автор «не ставит задачу освещения всех причин хода и итогов войны, концентрируя своё внимание в основном на действиях Владивостокского отряда крейсеров, — в целом его произведение ярко представляет общую картину и атмосферу тех лет и событий».

По форме изложения роман «Крейсера» мало характерен для манеры письма Пикуля: книга не разбита на главы — автор хотел, чтобы каждый прочитал книгу, не задерживаясь, как бы на одном дыхании, подобно быстрому походу крейсеров.

Автор получил много восторженных писем на свой роман. В них — благодарность, признательность, восхищение и… упрёки: «зачем убивать Панафидина, лучше — Житец-кого».

«Валентин Пикуль! — кто Вы: писатель, историк, морских дел ученый или всё вместе взятое? Вот напрашивается вопрос по прочтении Ваших книг. У меня одно мнение: Вы — чудо-человек недюжинной работоспособности. Даже на один подбор материала требуется бесконечно много времени. А изучение… А осмысление… Одним словом, неволевому человеку это не под силу. А вот Панафидина я бы не убивал. Лучше бы убить Житецкого, легко шагающего по жизни», — писал из Ростова-на-Дону Донское Герасим Николаевич.

«Какой Пикуль великолепный рассказчик ! Это качество писателя проявляется и в его романе “Крейсера”. Описание флотских будней, дальних переходов… Удивительно экспрессивно живописует автор жестокие бои. Здесь, пожалуй, нет ему равных в нашей современной литературе. Подкупает Пикуль своим патриотизмом. Все положительные герои Пикуля самоотверженно служат Родине, и взяты они не из головы автора, а из жизни. И пишет он об этом увлечённо и увлекательно». Об этом пишет моряк Геннадий Николаевич Рыжонок из Севастополя, высоко оценивая «Крейсера», говорит: «В своём романе Вы диалектически решили проблему соотношения исторической реальности, факта и художественного вымысла».

Геннадий Сметанин из Липецка пишет: «Хочу вот в чём признаться. Раньше я считал чтение книг современных авторов пустым занятием. Ведь есть кино, телевидение, прочие источники информации. Но вот прочёл Пикуля “Крейсера” и пристрастился к чтению. Спасибо Пикулю. Пусть и дальше его книги как крейсера идут верным курсом».

«Рига. Валентину Пикулю. Закончил чтение “Крейсеров”: “Россия безразлична к жизни человека и к течению времени. Она безмолвна. Она вечна. Она несокрушима…”». Жаль Панафидина! Жаль «Рюрика»! «Но даже у погибших кораблей тоже есть будущее». Возвысьте же ещё больше будущее и героям Отечественной. Вы же флотский! Вот это Книга! Спасибо Вам, ставшим мне близко понятным, дорогим, уважаемым. Спасибо! Григорий Безродный. Терно-поль».

Интересные мысли высказаны в письме курсанта-ав-томобилиста Игоря Маркина из Челябинска, которое пришло к Пикулю через редакцию журнала «Молодая гвардия»: «…Мы все должны беречь Валентина Саввича. Именно беречь. Современных писателей, которые так ярко и интересно рассказывают в художественной форме об истории нашей страны, не много, хотя это направление в литературе можно назвать одним из главных… Прошу передать Валентину Саввичу, что в Челябинске у него есть настоящий молодой друг, который восхищается им и поддерживает во всём…»

Не могу не сказать и о ложке дёгтя. Среди исторических персонажей в романе присутствует Николай Лаврентьевич Кладо. Во время русско-японской войны он был начальником военно-морского отдела штаба командующего флотом Тихого океана. Николай Лаврентьевич участвовал в планировании операций Владивостокского отряда крейсеров и подготовке к переходу 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток. Тщательно изучив многочисленные источники, включающие мемуары очевидцев и современников, Валентин Саввич пришёл к убеждению, что его заслуги и роль в истории, мягко говоря, преувеличены, чем и вызвал на себя огонь со стороны потомка — сына Н. Л. Кладо.

Расскажу об одном эпизоде, связанном с «Крейсерами». В связи с выходом романа начальник Военно-морской академии адмирал Валентин Николаевич Поникаровский в ноябре прислал письмо, в котором приглашал автора на читательскую конференцию.

Я очень долго уговаривала Валентина Саввича поехать на встречу с родиной, моряками и городом своей юности. Отложив все дела, он собрался в дорогу, но каково было его удивление, когда вслед за приглашением он получил телеграмму такого содержания: «В связи с изменением планов академии центром читательская конференция по книге “Крейсера” в декабре не состоится. Приносим извинения. О времени проведения сообщим дополнительно».

Это была отписка. Лукавили организаторы конференции. До конца дней своих Пикуль так и не дождался ни слова подбодрения от моряков академии, чьи мнения и отзывы о книгах ценил больше всего. А разгадка сюжета оказалась банально простой. По сценарию конференции предполагалось разгромить автора романа: в «Крейсерах», по их мнению, «искажён» образ Н. Л. Кладо — первого начальника Советской Военно-морской академии, который стоял во главе её в 1917–1919 годах. Но вдруг появилась опасность присутствия на конференции Дмитрия Антоновича Волко-гонова, высоко ценившего творчество Валентина Пикуля. Для слуг двух господ единственный выход — «отложить» мероприятие, чтобы, как говорится, и волки были сыты, и овцы целы.

— А ведь были и иные времена, когда мы понимали друг друга. — И Пикуль, что было большой неожиданностью для меня, открыл папку с перепиской и приглашениями на встречу с читателями Военно-морской академии в 1978 и 1981 годах. — Но в то время начальником был не мой тёзка Поникаровский, а адмирал Виктор Сергеевич Сысоев.

«Дело Пикуля» в связи с Н. Л. Кладо рассматривалось на самых высоких политических и военных уровнях , более того, роман несколько раз рецензировался.