Владимир Утилов - Вивиен Ли

Спокойно, с неожиданной в ней гордостью и достоинством, она ждет появления мужа. Дверь открыта, и она уходит — молча, не желая объясняться, выдумывать, лгать. Может показаться — родился новый человек.

По иронии судьбы, как раз в момент нравственного пробуждения Элзы, когда она готова принять самую драматическую развязку в предпочла бы ее примирению с мужем, старый букинист решает спасать «семью» и переехать в другой город.

В последний раз героиня Вивиен Ли смотрит на улицы Оксфорда. Мимо проходят студенты. Вряд ли они догадываются, что эта смазливая особа улыбается сквозь слезы, а в ее глазах — надсадная боль. Со странной улыбкой — то ли это смех, то ли рыдание — она подходит к мужу… В Олдершоте, где в мужчинах недостатка нет (это город казарм), все будет по-прежнему.

Сценарий фильма не предполагал скрытого драматизма и противоречивости характера, но картина только выиграла из-за «самоволия» Вивиен Ли и советов Лоренса Оливье.

Когда съемки «Янки в Оксфорде» приближались к концу, Оливье вернулся в «Олд Вик» на репетиции «Макбета». Теперь их расписание не совпадало: не хватало времени обсудить все, что произошло на съемочной площадке или предстояло на репетиции у приглашенного в Англию режиссера Мишеля Сен-Дени. Однако это не мешало им считать «Дарэм коттедж» самым счастливым домом в Лондоне.

Разумеется, Вивиен Ли сохранила всех своих старых друзей — С. Керрола, А. Корду, А. Новелло, Н. Коуарда, молодого драматурга Т. Рэттигана. Однако более всего ей хотелось видеть в доме старых друзей Оливье: мир мужчины не должен страдать. Наоборот, он должен стать богаче. В конце концов актрисе удалось преодолеть предубеждение старых друзей Д. Эсмонд и Л. Оливье — актерской четы Альфреда Ланта и Линн Фонтени, Дугласа Фербенкса-младшего.

Все чаще и чаще в «Дарэм коттедж» появлялись новые лица. Это не был «салон» светской дамы, и уж совсем не «ярмарка тщеславия». К Вивиен Ли и Лоренсу Оливье собирались не «знаменитости», а люди, способные вести профессиональный разговор, — художники, писатели, журналисты, артисты, композиторы. Без каких-то усилий собирался мир умных, тонких, ярких людей. Мир искренних, свободных от мещанской пошлости отношений. Мир общей увлеченности искусством. Мир человеческой верности. Этот мир окружал теплотой, поддержкой, пониманием.

По субботам они ездили за город. Однажды осенью Лоренс Оливье и Вивиен Ли гостили в Букингемшире. День был чудесный, хозяин и гости вышли погулять. Дорога шла мимо леса. Вероятно, приезжие чем-то не понравились группе деревенских ребятишек, которые бегали по опушке. Во всяком случае, детвора провожала приезжих хохотом, мяуканьем и насмешливой имитацией лондонского акцента. Это было и смешно и неприятно.

Как вспоминает эссеист К. Сайкс, первой пришла в себя Вивиен Ли. «Послушай, — обратилась она к Оливье, — ты замечательный актер. Вот случай проявить твой талант. Обратись к этим зверенышам с внушительной речью и заставь их замолчать!» Оливье принял «вызов». Подойдя к опушке, леденящим кровь голосом он потребовал тишины. Затем последовала импровизация из нескольких шекспировских монологов. Оливье старался изо всех сил, но из глубины леса его провожал громкий, насмешливый визг.

Компания с интересом ожидала, что последует дальше. Вивиен Ли шутливо остановила смущенного Оливье: «Я покажу, как это сделать».

Протянув руки в направлении опушки, дрожащим голосом, который «мог бы разжалобить самое каменное сердце», она умоляла слушателей замолчать. Увы, вспоминает Сайкс: «Эти пострелята были слишком малы, чтобы обладать сердцем, и она потерпела такое же полное фиаско, как и Ларри. Когда все двинулись, затянувшаяся и жалкая пародия на двух великолепных актеров следовала за нами. Она была слышна издалека и, скорее всего, распугала фазанов на несколько сезонов вперед. Мы возвращались, прямо-таки помирая от смеха».

Премьера «Макбета» состоялась в ноябре 1937 года, однако претенциозная постановка Сен-Дени (по его совету Оливье сделал героя чуть ли не монголом: высокие скулы, смуглая кожа, вечно влажные губы) принесла убытки и продержалась только месяц. На смену ей пришла приуроченная к рождеству комедия Шекспира «Сон в летнюю ночь». Неожиданно для Вивиен Ли Тайрон Гатри пригласил ее на роль королевы Титании.

На этот раз Оливье был явно ни при чем. Беспристрастность Гатри вошла в поговорку, и для Вивиен Ли это было еще одной профессиональной победой после «Маски добродетели» — Оливье все время говорил, что ей не добиться положения «звезды», и в лучшем случае она усовершенствует свою технику. Другого человека мнение Оливье могло бы обескуражить, а она только набиралась мужества — работать, смотреть, впитывать, забывая о самолюбии. Только так можно достичь совершенства! Те, кто работал рядом с ней, не разделяли мнение Оливье. Его старый приятель, один из самых выдающихся мастеров английской сцены, Ральф Ричардсон рассказывает: «Впервые я работал с ней в спектакле «Сон в летнюю ночь» в 1937 году; я играл ткача Основу, она Титанию. Она была прекрасным партнером во всех отношениях и делала максимум, чтобы наша совместная работа была удачной. Больше всего меня восхищали ее юмор, жизнерадостность, профессионализм, здравый смысл и гибкость ума».

В начале декабря ее ожидал удар: вначале Джилл Эсмонд отказалась предоставить Оливье развод (пусть подаст еще раз, пусть подумает три месяца). Затем аналогичное решение принял Ли Холман — он не сделает ничего, чтобы развязать руки своей жене. Пока не будет вынужден к этому. Лично он надеется, что Вивиен вернется.

Никто и никогда не мог заподозрить, что Вивиен Ли всерьез переживает свое двусмысленное положение. Наоборот, она усвоила уверенный, властный стиль передовой женщины, которая смотрит свысока на ограниченных пуритан и всячески подчеркивает свою независимость, отвращение к их суждениям. Некоторые из друзей считали, что только ее бесконечная женственность, обаяние и изящество искупают совсем не женские свойства — «железный характер», неколебимую волю, самонадеянность и апломб. Какие уж тут переживания!

Самые близкие друзья, однако, знали, что эта пикантно вызывающая манера держать себя — защитная маска. На самом деле Вивиен Ли — ранимый человек, с обостренной чувствительностью, с повышенной реакцией на всякое уродство, жестокость, грубость. Решительность и воля сочетались с хрупкой нервной организацией, а все эти годы требовали терпения, выдержки, самообладания.

Сначала — неудачный брак и борьба за то, чтобы остаться собой. Затем — борьба с собой за любовь, которую она так ждала. Наконец, затянувшееся невезение, которое как будто оправдывало снисходительное отношение Оливье. Кто, кроме самой Вивиен Ли, верил в ее силы? Теперь же Ли Холман не желает дать ей свободу. Самоуверенность и апломб — а чем еще скрыть свою усталость, отчаяние, разочарование? И каким еще оружием она располагает, кроме любви к Оливье, веры в его и в свое будущее и улыбки — безмятежной, сияющей, всепокоряющей улыбки Вивиен Ли…