Отто Скорцени - Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945

У противника все было тихо. Видимо, до него еще не дошли сведения о наших ночных передвижениях — сказывались предпринятые меры маскировки. В дневное время движение по дорогам вообще было запрещено, чтобы неприятелю не стало известно о том, что на узком участке фронта сосредотачиваются две танковые армии. В ночь с 15 на 16 декабря все бронированные колонны выдвинулись еще вперед, заняв позиции в непосредственной близости от линии фронта.

Погода нам благоприятствовала — густая облачность не позволила неприятельским ночным самолетам-разведчикам что-либо заметить. К тому же в такой холмистой местности им приходилось летать довольно высоко, а туман, сгущавшийся над землей, вообще сводил видимость к нулю. Такие погодные условия мы расценили как доброе предзнаменование успеха всей нашей наступательной операции.

В штабе армии я договорился, что мой командный пункт будет сначала находиться в штабе 1-го корпуса возле городка Шмидтхайм. Там же я расположил радиостанцию и свой штаб, состоявший из четырех офицеров: офицера оперативного управления, офицера для поручений, офицера связи и офицера службы снабжения. Еще до рассвета все передвижения войск были завершены, а техника спрятана в лесах.

В ночь с 15 на 16 декабря мы не спали, временно расположившись в двух небольших комнатах маленького жилого домика на окраине Шмидтхайма. В наши расчеты входило, что уже через несколько часов после начала наступления нам предстоит перемещение. Мои пять радиостанций были развернуты поблизости на опушке леса.

Начали поступать первые сообщения от трех моих боевых групп. Они доложили, что заняли исходные позиции позади танковых частей и ждут моего приказа, чтобы переодеться в форму противника и приступить к началу операции. Однако связь была не столь устойчивой, как того требовала обстановка. Ведь на обучение, а также сколачивание групп радистов отводилось слишком мало времени, и нам приходилось держать кулачки, чтобы связь не подвела.

Несмотря на то что в головных частях наступающих войск находилось всего три команды радистов, в задачи которых входили прием моего приказа на начало движения и передача нам, а также войсковым подразделениям разведсведений об обстановке возле мостов через Маас, мы с нетерпением ожидали наступления времени «Ч». Нервное напряжение, знакомое каждому солдату перед началом атаки, охватило всех — от генерала до рядового.

16 декабря 1944 года. — Огневой налет из нескольких тысяч орудий. — Первые донесения. — Задача дня не достигнута. — Утомительное продвижение вперед. — Танки вступают в бой. — Отказ от главного плана. — Отсутствие горючего. — Первые диверсионные группы в тылу противника. — Мальмеди [265] В пригороде бельгийского города Мальмеди 17 декабря 1944 г. эсэсовцы совершили военное преступление, организовав массовый расстрел военнопленных. очищено от неприятеля? — Воздействие слухов. — Ложное сообщение радио Кале. — Арест американских офицеров

В пять часов утра субботы 16 декабря 1944 года внезапный огневой шквал из тысяч орудий обрушился на позиции противника. Он длился недолго. Вскоре огневой вал начал перемещаться вперед, и германская пехота устремилась в атаку. В полосе наступления, в которой позже предстояло прорывать вражескую оборону частям под командованием Пайпера, был выброшен десант в составе 3-й парашютной дивизии.

Ожидание первых донесений всегда немного выматывает, ведь от них зависит дальнейшее развитие событий. Не в силах усидеть на месте, я отправился в штаб корпуса, чтобы получить информацию из первоисточника.

Примерно в семь часов поступили первые донесения. Нельзя сказать, что они слишком радовали, но все могло быстро перемениться. Судя по всему, огневой налет нашей артиллерии не нанес существенного урона неприятельским позициям возле поселка Лосхаймер-Грабен. Противник продолжал сопротивляться с исключительным упорством, и наши атакующие части продвигались вперед с большим трудом.

Вплоть до обеда поступали доклады об ожесточенных боях, но занять большие участки местности не удавалось. Во всяком случае, говорить о прорыве вражеской обороны по всему фронту не приходилось.

Мне неизвестно, почему командование тогда не ввело в бой танковые части. Они продвинулись вперед на несколько километров и стояли на исходных позициях нашей пехоты. Мои же боевые группы по-прежнему находились позади них.

Я послал офицера оперативного управления к моим боевым группам, чтобы он выяснил обстановку и доложил обо всем по радио. Вскоре от групп «X» и «Y» поступило сообщение о том, что он у них побывал. Внезапно появился взволнованный офицер связи и заявил, что получено донесение о гибели подполковника Хардика, командовавшего группой «Z».

Для бригады это явилось настоящим ударом! Не стало моего заместителя, стоявшего у истоков ее создания и знавшего особенности каждого подразделения! Этот бравый и образцовый солдат до конца выполнил свой долг. 150-я танковая бригада заплатила богу войны свою первую дань, и мы потеряли отличного боевого товарища и выдающегося офицера.

Позже выяснилось, что во время проведения рекогносцировки его машина подорвалась на мине. Хорошо еще, что в этой боевой группе как раз находился высланный мною офицер оперативного управления. Теперь ему предстояло взять командование на себя. Для меня это означало потерю своего лучшего штабного офицера, однако я понимал, что данное назначение будет им воспринято с радостью и лучшую кандидатуру на этот пост мне не найти. Вскоре от него поступил доклад:

— Командование группой «Z» принял.

В течение всего 16 декабря 6-й танковой армии так и не удалось достичь заметного успеха. Уже к обеду стало ясно, что для решающего прорыва необходимо вводить в бой танковые части. Чтобы прояснить обстановку, я поехал в Лосхайм. На дорогах царили невообразимые пробки, и офицеры вынуждены были идти в пешем порядке рядом со своими машинами, чтобы хоть как-то обеспечить движение. По пути мне тоже пришлось преодолеть с десяток километров пешком. В поселке отчетливо слышался шум сражения. В близлежащем лесу все еще вели бой парашютисты. Однако дальше к югу положение выглядело более благоприятно — там нашим войскам удалось продвинуться вперед достаточно далеко.

В Лосхайме мне повстречалась часть моей спецроты. Это были те люди, которых я оставил в своем непосредственном распоряжении. Теперь предстояло принять крайне важное решение — становилось ясно, что задача первого дня наступления выполнена не будет. Было бы логично отменить операцию «Гриф», но это мне претило, ведь мы готовили ее с таким трудом. Я никогда не принадлежал к тем людям, кто легко отказывается от задуманного! Впрочем, у меня оставалась еще надежда — если ночью в бой вступят танковые части, то успех мог быть достигнут. Поэтому я решил подождать еще двадцать четыре часа. За это время наши части могли преодолеть высокогорье и выйти к Маасу. Тогда захват мостов моими боевыми группами мог решить исход сражения.