Николай Иванов - По другую сторону баррикад: Политические портреты лидеров Белого движения

Жалкие остатки первой бригады Азиатской конной дивизии Унгерна дошли до Хайлара. Вторая бригада под командованием Островского тоже направилась в Маньчжурию. Преследуемая монгольскими цириками, группа Островского обходила монгольские города и избегала боев.

Впоследствии отряд Островского, впитавший остатки других разбитых белогвардейских шаек, численностью в 700 человек, среди которых находилось 60 офицеров и 28 японцев, был разоружен китайскими властями в Хайларе. Разоруженные отряды Хоботова и Островского были сведены в один и под командой полковника Костромина 18 октября 1921 г. отправлены на станцию Пограничная. Пленный Унгерн 15 сентября 1921 г. предстал перед судом Чрезвычайного революционного трибунала Сибири в городе Ново-Николаевске ныне Новосибирск.

… «На основании изложенного Чрезвычайный революционный трибунал в полном сознании своего революционного долга, руководствуясь социалистическим правосознанием, постановил: признать обвинение бывшего генерал-лейтенанта из дворян Эстляндской губернии барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, 35 лет, принадлежащего к партии монархистов, выразившемся, во-первых, в том, что он в период времени с начала 1921 г. в пределах Монголии состоял в должности начальника Азиатской конной дивизии, принимал активное участие в проведении в жизнь панмонгольского плана — создание серединного азиатского государства, вступив для этого в сношения со всеми важнейшими монархическими кругами соседних государств и Киргизского края, и рассылал письма и воззвания к различным главарям белогвардейских отрядов, хунхузским шайкам, а также отдельным политическим деятелям: Букейханову, Анучину и др., во-вторых, в том, что тогда же и там же, собран при содействии атамана Семенова китайских, монгольских и японских монархистов, армию из русских, бурят, монголов, китайцев и японцев с целью свержения Советской власти в России и, в частности, в Сибири, и восстановления в нем монархии с возведением на престол Михаила Романова, он занял Монголию и, сделав ее базой формирования и снабжения, повел наступление на Советскую Россию и Дальневосточную республику. Это наступление должно было явиться частью общего плана наступления на Советскую Россию с востока; и, в-третьих, в том, что при означенном наступлении им истреблялись целые селения, избивалось все их население, производилась зверская расправа со всеми подозреваемыми в близости к большевизму, даже с женщинами и детьми, поголовное уничтожение евреев и даже пытки — доказанным и приговорил бывшего генерал-лейтенанта барона Романа Федоровича Унгерна фон Штернберга, из дворян Эстляндской губернии, 35 лет, по партийности монархиста, подвергнуть высшей мере наказания — расстрелять. Приговор окончательный и ни в каком порядке обжалованию не подлежит.

Приговор вынесен в 3 часа 15 мин. по московскому времени.

Председатель сибревтрибунала ВЦИК Опарин.

Члены; Габишев, Кравченко, Гуляев, Кудрявцев Иван» [49] Советская Сибирь, 1921. — 20 сент.; Шли дивизии вперед. Народно-революционная армия в освобождении Забайкалья (1920–1921): Сб. документов. — Иркутск, 1987. — с. 324–325. .

В истории революции и гражданской войны — самая туманная и противоречивая фигура. Его называли «оборотень гражданской войны», заклеймили движение как бандитское и сдали в архив в надежде, что время вытравит из памяти поколений образ предводителя бушевавшей на Украине крестьянской войны. История махновщины заставляет искать ответы на вопрос: что было бы, если бы партия большевиков, руководствуясь в значительной мере утопическим представлением о возможности быстрого построения коммунизма, не сузила так резко социальную базу революции? Если бы такие лидеры ее, как Л.Д. Троцкий и идущие за ним партийцы, не спровоцировали контрреволюционные выступления крестьян и таких колеблющихся революционеров, как Махно? Ведь возникшая тогда ситуация потребовала огромного напряжения сил в борьбе против множества внезапно возникших «внутренних» врагов, в числе которых оказались и вчерашние попутчики. Она потребовала почти полного усечения декларированных революцией политических свобод, создания невиданной по мощи репрессивной машины, абсолютизации принуждения в решении экономических проблем, создания огромного государственного аппарата (4 млн. чиновников в 1921 г.), явного снижения роли демократических институтов. Но главное, что насилие в годы гражданской войны заставило надолго забыть о приоритете общечеловеческих ценностей, заменило их принципом «классового подхода», породило целый слой людей, сделавших идеологию оправданием собственной безнравственности. Это из них потом Сталиным рекрутировались заплечных дел мастера.

Махновщина возникла на гребне кризисной ситуации в экономике, точнее, кризиса крестьянского хозяйства в условиях «военного коммунизма». А невозможность разрешения кризиса путем уступок, которые последовали лишь в 1921 г., предопределила ту особую, дикую, «крестьянскую» форму махновщины, которая жестоко уничтожала красных командиров, крестьян, коммунистов, заподозренных в сочувствии Советской власти. История махновщины высвечивает и вопрос о перерождении народовластия. Махно начал свое движение как правоверный анархист — с декларации «самоуправления» народа, «вольных Советов», «гражданских свобод». Однако вскоре «народовластие» сменяется военным диктатом, тем более, что никаких законов, ограничивающих права власти, махновцы не признавали, ибо властью считали себя в смысле исполнения воли народа.

Наверное, трагическая неизбежность махновщины объясняется тем, Что она, подобно бессмысленным и беспощадным бунтам прошлого, выполнив разрушительную задачу, не реализовала да, вероятно, и не могла реализовать свою, хоть и небогатую, конструктивную программу, не имея на то ни материальных средств, ни людей, ни духовной силы.

Н.И. Махно родился в семье бедного крестьянина и рос в многодетной семье младшим ребенком без отца. С семи лет он служил подпаском, потом батрачил, в шестнадцать лет стал учеником столяра на одном из предприятий Гуляй-Поля. Вскоре связался с анархистами и принимал участие в «экспроприациях». В 1908 г. он был арестован и, хотя себя виновным не признал, за убийство почтальона и пристава и ограбление почтовой кареты в помощь голодающим был осужден к двадцати годам каторги, замененным, по несовершеннолетию подсудимого, на заключение в московских Бутырках. Отсидев десять лет, Махно Н.И. был вместе с другими политическими освобожден 2 марта 1917 года. В Гуляй-Поле прибыл убежденным анархистом и был избран председателем Совета.