Вадим Осипов - Мореходка

Перед приёмом пищи личным составом дежурный по роте вместе с подвахтенным дневальным идут на камбуз и получают у дежурного по камбузу пищевое довольствие на всю роту. Они расставляют на столы кастрюли с первым и со вторым блюдами, чайники с чаем или компотом, тарелки с хлебом, сахарным песком и маслом.

В нашем Экипаже №2 был такой принцип размещения рот на этажах: чем старше курс, тем выше этаж, на котором располагается рота. Самое неудачное расположение занимала рота второго курса РТО, так как она находилась на втором этаже здания, где, помимо кабинета командира роты, располагался ещё и кабинет заместителя начальника ОрСО. Постоянные перемещения руководства в помещение роты и из него, приходы различных начальников и проверок делали вахту мучительной и хлопотной. На третий этаж начальство поднималось значительно реже, четвёртый курс посещался начальством весьма редко, а на пятом этаже дневальный, в основном находился в своём кубрике. И, если начальство появлялось на втором этаже, то подвахтенный дневальный-второкурсник бежал впереди собственного визга на пятый этаж и предупреждал дневального пятого курса, что такой-то начальник двигается в направлении пятого этажа.

В особо опасных случаях (визит Начальника Училища или Начальника ОрСО) дневальный пятого курса выходил в коридор и «обозначал» несение службы. Но эти случаи можно было пересчитать по пальцам одной руки за всю историю Училища. Поэтому служба неслась так: утром, перед приходом командиров в роты, дневальный второго курса будил дневального третьего курса, тот поднимался на четвёртый этаж и будил дневального четвёртого курса, а если четвёртый курс отсутствовал в расположении Училища, то больше будить было некого. Дневального пятого курса будил сам командир роты!

На втором курсе приход командира в роту утром в 07.00 сопровождался командой дневального: «Рота, подъём!» После чего, через пять минут, подавалась команда: «Рота, выходи строиться на зарядку!» Соответственно командам все поднимались и строились. На третьем курсе команда «Рота, подъём!», означала, что командир пришёл в роту, но совсем не означала, что рота проснулась. Поэтому, видя, что после его прихода ничего не изменилось, командир сам шёл по кубрикам, зажигал свет и, увидев в углу кубрика урну с не вынесенным вечером мусором, пинал её ногой так, что она с грохотом врезалась в радиатор батареи отопления и тем самым будила «почивающий» личный состав. Эта операция повторялось в каждом кубрике до тех пор, пока все курсанты, зевающие и протирающие спросонья глаза, лениво не выходили из кубриков на палубу. Дальше от командира роты поступала вводная: «Старшина, командуйте!» И рота начинала жить по Распорядку дня, утверждённому руководством Училища.

Дневальный наблюдает жизнь роты как бы со стороны. На сутки он выпадает из привычного ритма жизни, находясь в некоем параллельном измерении. Он подаёт команды, которые выполняют все, кроме него. Он питается не одновременно вместе со всеми, а с запозданием, это называется питаться «в расходе». Он видит, что происходит в помещении роты, когда вся рота находится на занятиях. Он знает, как медленно тянется время до того момента, когда его сменят. Повязка на руке и постоянное ожидание вводных от командования – вот удел каждого дневального.

XXXVIII.

Каждый наряд похож один на другой, как две капли воды. Но из каждого правила бывают исключения. Новогодний наряд особый. В него попадают не по очереди. Чтобы никому не было обидно, новогодний наряд разыгрывается среди всех курсантов группы, причём те, кто уже бывал в новогоднем наряде, в розыгрыше не участвуют. Поскольку в нашей группе было пять старшин, которые в наряд не заступают, плюс к ним трое из нас уже стояли в прошлом новогоднем наряде, вероятность попасть в наряд на Новый год для всех остальных резко возрастала. Мне в этот раз «повезло», и я вытянул свой жребий быть дневальным по роте в Новогоднюю ночь.

Само по себе это не страшно, так как ты почти ничего не теряешь. Тебе не надо решать: куда пойти в Новогоднюю ночь, с кем встретить Праздник, как потом добираться до Училища. Проблемы подарков, угощения и досуга тоже решены без твоего участия. Ты подчиняешься внутреннему распорядку Училища и отстранённо наблюдаешь за новогодней суетой вокруг. Вот рота, наглаженная, начищенная и отпаренная, после вечернего построения на увольнение покидает свой этаж. Вот, поздравив оставшуюся в роте вахту с наступающим Новым годом, уходит командир. А вот прошёлся по этажам Экипажа дежурный офицер удостовериться, что всё вокруг спокойно: никто из курсантов не лежит в сугробе и не висит на заборе, зацепившись сзади ремнём за острые пики ограды. Так как в нетрезвом виде спрыгнуть с ограды бывает затруднительно, а висеть на морозе, как Буратино на гвозде у Карабаса Барабаса, может быть опасно для здоровья.

После этого визита ты можешь расслабиться, взять гитару в руки и, сидя на столе дежурного, играть на всю роту любимые песни и мелодии. Акустика в пустом и длинном коридоре роты прекрасная! Проходит порядочно времени. Скоро уже Новый год. И тут возвращаются в роту два твоих не вполне трезвых товарища. Причем в расстроенных чувствах, так как один прижимает к подбитому глазу тающий в руке снежок, а у другого передняя половина бушлата оторвана напрочь, и из оставшейся части торчат какая-то дерюга и что-то, типа соломы. Потом снизу, с КПП на входе в Экипаж, прибегает караульный второкурсник и сообщает, что какой-то курсант с нашей роты, с тремя нашивками, лежит в дверях Экипажа в бесчувственном состоянии и дежурный по Экипажу просит помочь дотащить его до роты. Подвахтенный и дежурный по роте спускаются вниз и приносят нашего товарища в помещение роты. При этом они тащат его в кубрик под руки, а начищенные ботинки бедолаги оставляют на палубе две траурные полоски. Раздев его, подставив к койке ведро и проследив, чтобы он лежал на боку, ребята возвращаются к телевизору в Ленинскую комнату, предупредив меня, чтобы присматривал за спящим. А потом слышно, как по телевизору начинают бить куранты. Ты орёшь во всю глотку: «Рота, с Новым Годом!» Приходит твой сменщик, а ты, сдав вахту, отправляешься смотреть по телевизору Новогодний Голубой Огонёк!

Утром, на час позже, чем обычно (так как день праздничный), вы вместе с дежурным по роте идёте на камбуз и получаете праздничный завтрак для всей роты. Он отличается от обычного тем, что к маслу и сахару добавлен яблочный джем. Так как на завтрак от нашей роты почти никто не пришёл, то всё это богатство вы забираете с собой в роту. И там все желающие могут приходить со своими стаканами и вволю напиться чаю с бутербродами, щедро намазанными маслом и яблочным джемом.